Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
        Старец Паисий Святогорец: Мирские пожелания
       
        Тех, кто не обуздывает своего сердца, стремящегося к таким вещественным пожеланиям, без которых можно обойтись (о плотских похотях не идет даже и речи), тех, кто не соберет свой ум в сердце, чтобы вместе с душой отдать их Богу, ждет сугубое несчастье.
       
        — Геронда, желать чего-то это всегда плохо?
       
        — Нет, само по себе сердечное пожелание не является злым. Но вещи, пусть даже и не греховные, пленяя частичку моего сердца, уменьшают мою любовь ко Христу. И такое негреховное хотение тоже становится злым, потому что через него враг мешает моей любви ко Христу. Если я желаю получить что-то полезное, например, книгу, и это полезное пленяет частичку моего сердца, то такое пожелание недобро. Почему книга должна пленять часть моего сердца? Что лучше — хотеть книгу или вожделевать Христа? Любое пожелание человека — каким бы хорошим оно ни казалось, — [всё-таки] ниже, чем желать Христа или Пресвятую Богородицу. Разве может Бог не отдать мне всего Себя, если я отдам Ему свое сердце? Бог ищет сердца человека. “Да́ждь Ми, сы́не, твое́ се́рдце”. И если человек отдаст Ему свое сердце, то после Бог дает ему то, что любит его сердце, лишь бы это было ему не во вред. Сердце не растрачивает себя зря только тогда, когда оно отдается Христу. И только во Христе человек в этой жизни обретает отдачу божественной любви, а в жизни иной, вечной — божественное радование.

Нам следует избегать мирских вещей, чтобы они не пленяли нашего сердца. Будем пользоваться вещами простыми, такими, чтобы они лишь обеспечивали наши потребности. Однако будем заботиться о том, чтобы используемые нами вещи были надежными. Желая пользоваться какой-то красивой вещью, я отдаю этой красоте все свое сердце. Для Бога потом в сердце не остается места. Например, проходя мимо какого-то дома, ты видишь роскошные украшения, мрамор, отделку, восхищаешься камнями и кирпичами и оставляешь среди всего этого свое сердце. Или ты видишь в магазине красивую оправу для очков, и тебе хочется ее купить. Если ты ее не купишь, то оставишь свое сердце в этом магазине. Если же купишь и будешь носить, то твое сердце будет вставлено в эту оправу и приклеено к ней. Особенно легко попадаются на эту удочку женщины. Женщин, которые не растрачивают свое сердце по суетным пустякам, немного. Я хочу сказать, что диавол расхищает их богатые сердца с помощью всего мирского, цветного, блестящего. Если женщине понадобится тарелка, то она будет стараться найти тарелку с цветочками. Можно подумать, что в тарелке без цветочков прокиснет ее стряпня! А некоторые духовные женщины попадаются на серьезных рисунках — двуглавых [византийских] орлах и тому подобном. А потом спрашивают: “Почему мы бесчувственны по отношению к духовному?” Но как же ты придешь в чувство, если твое сердце распылено по шкафчикам и блюдечкам? У тебя нет сердца — есть лишь кусок мяса — сердечная мышца, которая тикает в твоей груди подобно часам. А такой механической работы сердца хватает лишь на то, чтобы ноги переставлять. Потому что немного сердца уходит к одному, немного к другому, и для Христа ничего не остается.

— Геронда, стало быть, греховны даже столь простые пожелания?

— Эти пожелания, насколько бы безгрешными они ни были, еще хуже, чем желания греховные. Ведь греховная похоть когда-нибудь почувствуется человеком как грех — со временем он начнет испытывать угрызения совести и приложит старание, чтобы исправиться. Он покается, скажет: “Согреших, Боже мой”. Тогда как эти “добрые” пожелания, напротив, его не беспокоят, человек полагает, что у него все в порядке. “Я, — говорит, — люблю все хорошее, все красивое. Ведь и Бог тоже создал все красивым”. Да, это так, но любовь такого человека направлена не к Творцу, а к тварному. Поэтому хорошо, если мы отсекаем всякое пожелание. Когда человек прилагает какое-то усилие ради Христа, жертвует тем, что он любит, — каким бы хорошим оно ни было, — и делает то, что не любит, то Бог дает ему больший покой. До того, как сердце очистится, оно имеет мирские хотения, и они его радуют. Однако, очистившись, сердце печалится от мирских хотений, чувствует к ним отвращение. И тогда сердце радуется духовному. Таким образом, гнушаясь мирскими хотениями, сердце становится чистым. Не почувствовав отвращения к этим хотениям, сердце увлекается ими. Но видишь как получается: мы не хотим даже чуточку стеснить нашего ветхого человека, а хотим исполнять его прихоти. Как же после этого мы станем подражателями Христу?

— Геронда, если мне трудно отсечь какое-то пожелание, то надо ли упорствовать в борьбе?

— Да. Пусть даже твое сердце испытывает огорчение из-за того, что ты не идешь у него на поводу и не делаешь то, что оно любит, — его не надо слушаться, потому что, послушавшись его, ты испытаешь сначала мирскую радость, а после — мирскую тревогу. Если же ты не слушаешься своего сердца и оно огорчается тем, что ты не пошел у него на поводу, а ты этому радуешься, то приходит божественная Благодать. А стяжание божественной Благодати и есть наша задача. То есть для стяжания божественной Благодати должны быть отсечены пожелания — даже хорошие, должно быть отсечено своеволие. Тогда человек смиряется. А когда он смирится — приходит божественная Благодать. Охладев к мирскому, сердце возрадуется духовно. Надо, насколько это возможно, выучиться избегать мирского утешения, заниматься внутренним духовным деланием для стяжания утешения божественного.