Еженедельно по пятницам на сайте монастыря публикуются главы из книги «Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон», посвященные истории монастыря.
ГЛАВА III
ГОЛОСЕЕВО В XVII-XVIII ВЕКАХ
Часть 1
Удивительно: насколько мало можно найти в архивных материалах и литературе упоминаний о жизни Голосеевской пустыни в XVII-XVIII веках! Короткие, почти обрывочные описания, в большинстве своем экономического характера. И все же – и они драгоценные свидетельства!
В 1682 году, как упоминается об этом в книге «Київські збірники історії й археології, побуту й мистецтва», в Голосеево существовала и пустынь и экономический хутор Киево-Печерской Лавры. В пустыни была церковь и келлии, на хоздворе – мельница, четыре плуга, которыми пахали землю, пашня на 42 дня пахоты (в те времена единица измерения владения была день – прим. авт.), лес на 15 верст вокруг, сенокос на 1000 стогов, пасека на 50 ульев.
К концу века и в начале следующего в Голосеево добавляется еще несколько крестьянских дворов, хозяйства своего и имущества они не имеют. Работоспособные мужчины и женщины отбывают панщину, которая в то время в Голосеево очень своеобразная: крестьяне стерегли леса (на протяжение всей истории Голосеевской пустыни окружавшие ее леса многократно подвергались незаконной вырубке). От всего остального, в связи с этим, они освобождены…..
Больше об этом периоде жизни пустыни мы не смогли найти никаких свидетельств, кроме одного: в конце XVII века в Голосеевском скиту Киево-Печерской Лавры строится еще одна церковь – в честь преподобных Варлаама и Иоасафа, индийских пустынножителей. Ее воздвигают по благословению Киево-Печерского архимандрита (впоследствии – Киевского митрополита) Варлаама (Ясинского, †1707), которого при монашеском постриге нарекли Варлаамом.
Святитель Варлаам (Ясинский) был одной из ярчайших личностей своего времени. Как и святитель Петр (Могила), он обладал незаурядным умом и способностями к наукам. Окончив Киево-Могилянскую коллегию, он продолжил образование в Польше и Чехии, и получил степень доктора философии. После возвращения на родину он был приглашен на должность профессора Киево-Могилянской коллегии, а в 1665 году избран ее ректором. Спустя год он был официально утвержден в этой должности и назначен игуменом Киево-Братского монастыря. Некоторые из учеников отца Варлаама (Иоасаф Кроковский, Стефан Яворский) стали епископами и поддерживали со своим учителем дружественные и деловые отношения до конца жизни.
При отце Варлааме Киево-Могилянская коллегия достигла расцвета. Он покровительствовал талантливым людям, а коллегии благотворили многие выдающиеся духовные и светские лица. Они делали вклады, жертвовали имения, благодаря чему отец ректор мог приглашать для работы в коллегии хороших преподавателей, обезпечивать им условия для работы.
В 1673 году отец Варлаам стал проповедником Киево-Печерского монастыря, а спустя 11 лет – его архимандритом. Главное внимание он обратил на лаврскую типографию. Архимандрит Варлаам, сам будучи незаурядным человеком, увидел незаурядные способности и в молодом монахе Димитрии (Туптало), будущем митрополите Ростовском, и поручил ему составление «Четий-Миней» – житий святых. Святитель Димитрий свято хранил память о своем учителе: портрет отца Варлаама находился у него рядом с иконами.
То, что архимандрит Варлаам часто посещал Голосеевскую пустынь, не вызывает сомнений: постройка еще одной церкви в малонаселенной пустыни, удаленной от города и от Лавры, свидетельствует о том, что ее строитель создавал ее для себя, для того, чтобы самому в ней служить, призывая на помощь своего святого. К тому же, строительство церкви именно в честь пустынножителей очень соответствовало духу уединенной малонаселенной Голосеевской пустыньки. Вся служба преподобным Варлааму и Иоасафу звучит как гимн пустыннической жизни, особенно «Песнь царевича Иоасафа, когда он шел в пустыню к Варлааму»: «Прими мя, пустыне, яко мати, чадо твое, в тихое и безмолвное недро свое, отбегшаго от лукавыя блудницы мира сего. О прекрасная пустыне, возлюбих бо тя паче царских чертог и позлащенных палат. Не брани, пустыне, страшилищи своими, ветвие твое зеленое, движащеся от воздуха малых ветров, и пойду в лузе по красному твоему винограду, и буду, яко дивий зверь, един, скитаяся и бегая человек и многомятежныя сея жизни, седя, плача и рыдая в глубоком и диком недре твоем».
В 1690 году Киево-Печерский архимандрит Варлаам был возведен в сан митрополита Киевского. Забот у него прибавилось, и в Голосеево он стал бывать редко. Об этом свидетельствует тот факт, что в начале XVIII века обе церкви обветшали.
Но все же Голосеевская маленькая пустынька и ее церковь не были забыты! Господь расположил к ней сердце нового архимандрита Киево-Печерской Лавры (впоследствии – митрополита Киевского и Галицкого) Иоасафа (Кроковского, †1718).
Воспитанник Киево-Могилянской академии, он был учеником и, возможно, духовным чадом митрополита Варлаама (Ясинского), причем, святитель заботился о своем подопечном до конца жизни. Его имя до монашества неизвестно, как неизвестно и то, в честь кого ему дано имя при постриге. Но то, что он был учеником митрополита Варлаама, дает право предположить, что при постриге он получил имя Иоасаф в честь преподобного Иоасафа, царевича Индийского, ученика преподобного Варлаама пустынножителя.
Архимандритом Киево-Печерской Лавры отец Иоасаф стал в 1697 году, когда его учитель уже семь лет был митрополитом Киевским. Возможно, что и строительство церкви в Голосеевской пустыни, осуществлялось ими совместно в память их небесных покровителей. До Лавры архимандрит Иоасаф возглавлял Киево-Могилянскую коллегию, был игуменом Киевского Пустынно-Николаевского и Киево-Братского монастырей и зарекомендовал себя на этих послушаниях рачительным хозяином: в обеих обителях были выстроены величественные церкви.
Не исключено, что и о Голосеевской пустыни архимандрит Иоасаф заботился не меньше. Во всяком случае, в его правление для Голосеевской церкви великомученика Иоанна Сочавского был отлит колокол весом свыше пяти пудов, то есть более 80 килограммов. На этом небольшом колоколе было изображение святого великомученика Иоанна в полный рост, а под ним – надпись, свидетельствующая о том, кому колокол обязан своим рождением. Отец архимандрит, вероятно, выразил этим и свое уважение и к святителю Петру как воспитанник Киево-Могилянской академии, и к святителю Варлааму как к своему владыке и наставнику.
В 1708 году архимандрит Иоасаф был хиротонисан в сан митрополита Киевского. Кафедру он возглавлял в течение 10 лет. Много трудностей выпало на его долю, как и святителю Петру (Могиле), и как святителю Петру, ему тоже пришлось пострадать от клеветы… Умер митрополит Иоасаф в 1718 году в Твери, по пути в Петербург, куда его везли больного на допрос по приказанию императора Петра I. Спустя несколько дней после смерти святителя его невиновность была доказана.
Святитель Иоасаф был большим почитателем великомученицы Варвары, мощи которой находятся в Киеве. Митрополит написал ей акафист и благословил, чтобы он совершался каждый вторник перед ракой с мощами великомученицы. Это благословение свято выполнялось в течение более 200 лет, пока в 1917 году к власти не пришли безбожники. Во время их правления безвозвратно исчез и колокол, отлитый по благословению святителя Иоасафа…
И только через несколько десятков лет Киево-Печерский архимандрит Тимофей, также будущий митрополит Киевский и Галицкий (в миру – Тихон Иванович Щербацкий, †1767), обратит на голосеевские храмы свое пристальное внимание. Он объединит их в одну церковь – во имя великомученика Иоанна Сочавского. По свидетельству поручика В. И. Новгородцева,посетившего и описавшего Киево-Печерскую Лавру во второй половине XVIII века, в новой церкви были в верхней части – престол святого Иоанна, а в нижней – престол святых Варлаама и Иоасафа. Согласно архивных документов, в алтаре этого храма находился антиминс, датированный 1754 годом и подписанный Преосвященным Тимофеем, Митрополитом Киевским. Значит, церкви были объединены в одну в начале 50-х годов XVIII века.
«Близ оной церкви, – говорится в другой описи того же времени, составленной Орловским пример-майором Ионой Аршаневским и бунчуковым товарищем Савичем, – дом деревянный новой, в нем жилых для пребывающих тамо монахов келий 9, людских 4, анбар 1, конюшен 1, сарай 1, клуня пашенная 1, погреб 1, ледовня 1 новая, построенная Киево-Печерским монастырем ценою 2000 рублей.
К оной пустинке принадлежит пахотная земля серая в урочище Багриново на 18 дней, расстоянием в 1 версте, мерою 31320 квадратных саженей.
В урочище Тереновка – на 24 дня, земля серая, расстоянием в 2 верстах, мерою 41760 квадратных саженей…
Мельница на речке, идучей с криницы, зовемой Голосеевка… доходу никакого не получает, а мелет только для пустинки оная мельница. Мелет осенью и весною, а летом за малою водою стоит.
… Неподалеку от той пустинки в лесу, расстоянием в 2 верстах, пасека, в ней с пчелами ульев 50, а мед и воск не продает, а употребляет для монастырского расхода»
По императорской грамоте 1720 года Голосеевской пустынью владела Киево-Печерская Лавра. В Голосеево находился и ее хозяйственный хутор. «Во оном хуторе, при скоте, – говорится в той же описи, – живет Мартин Грищенко, уроженец Киева, сын посполитский, 36 лет, здоров…
Этой пустинки работников и послушников: Данила Лисевский, 40 лет, на левую ногу крив, холост, уроженец г. Киева, сын посполитской, живет без найму на послушании, на коште монастырском.
… Влас Тереновский, 22 лет, здоров, холост, уроженец польской нации, местечка Богославля, сын посполитской, живет без найму на послушании, на платье своем, а на коште монастырском.
Работницы: вдова Анна Чорная, уроженка полку Лубенского, местечка Маржелейки, дочь и жена казачая, 65 лет, от старости слаба, живет в оной пустинке по обещанию, без найму, на послушании, на платье своем…»
Однажды недалеко от Голосеева появился одинокий путник. То ли странник, то ли монах обходил окрестности Киева, одновременно и благословляя их, и ища места для спасения души. Представлялся он Досифеем, крестьянином великороссийского боярина, и никак не мог найти себе пристанища. В Лавре его не принимали, считая беглым, из-за какой-то серьезной вины скрывавшемся от хозяина.
В Голосееве тоже с осторожностью относились к странникам: в полном разгаре было гайдамацкое движение, и в голосеевских дебрях появлялись то беглые крепостные крестьяне, то повстанческие отряды, то желавшие к ним примкнуть. Кроме них, в лесу орудовали и разбойники. Наверное, поэтому, в лесу, окружавшем Голосеевскую пустынь, расположились пехотные полки и артиллерийские команды, а также лагеря канонеров. Но и они вели себя не хуже повстанцев и разбойников: самовольно рубили лес и чинили обиды монахам.
Никто тогда не мог и предположить, что этот странник – девушка Дария, уроженка богатого и знатного рода Тяпкиных. В 15 лет она тайно покинула родительский кров, чтобы стать монахиней. Сердце красивой, умной, решительной девушки не лежало ни к чему земному. Воспитанная благочестивой бабушкой-монахиней, она во всем хотела последовать ее примеру.
Но… Дарии-Досифею не было дано монашествовать открыто. Ее прибежищем станут древние пещеры Китаевской пустыни, расположенной в трех верстах от Голосеева и также приписанной к Киево-Печерской Лавре. Здесь и проведет свою жизнь преподобный Досифей, подражая подвигу Преподобных отцов Киево-Печерских. Все тяготы пещерной жизни, которые под силу не всякому мужчине, стойко перенесет хрупкая девушка, преодолевая во имя любви ко Христу даже свое естество. За это удостоится от Бога дара прозорливости. Именно старец Досифей благословит Прохора Мошнина идти в Саров, предугадывая в скромном благочестивом юноше будущего святого – преподобного Серафима Саровского… Однако только после смерти подвиг преподобного Досифея, монаха-девицы раскрылся во всей полноте.
Предыдущая глава Содержание Следующая часть
| Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон. Глава III ГОЛОСЕЕВО В XVII-XVIII ВЕКАХ Часть 2 | <-- | --> | Расписание богослужений на Светлую седмицу |
