Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
       (Часть I. Жизнеописание подвижников ХХ-го века)
       
        “…Хочу рассказать еще об одном случае. Был у меня родной брат. Сильно обижал он нас — и словом, и делом. Да к тому же еще и пристрастился к вину. Как трезвый — так вроде бы и ничего, а как пьяный напьется — беда с ним. Все грозился убить или сжечь меня. Придя с фронта, он не нашел счастья семейной радости, стал пить, гулять с женщинами, пропадать днями из дому, дебоширить.

Я как сестра просила его отстать от всего этого и начать трезвую христианскую жизнь. Мои наставления, горькие упреки сильно озлобили и раздражили его: пьяный, он приходил в бешенство и, грозно размахивая кулаками, обещал убить меня или искалечить всю мою жизнь. Не раз, держа за пазухой бутылку с керосином, он в таком состоянии намеревался поджечь наш дом, но всякий раз милость Божия спасала нас.
Я начала свою печальную повесть о моем брате, ныне уже покойном, только потому, что конечная судьба его тесно была связана в своем исходе с батюшкой.

После того как мы много претерпели от брата, я, приехав в Печоры, сказала.отцу Симеону: «Батюшка, что нам с ним делать? Пьет много, ночует с женщинами, грозится убить. Я боюсь, как бы он не спился: ведь тогда за него как за сущего самоубийцу и молиться нельзя будет».
Батюшка ответил: «А ты молись, молись за него, не давай ему гибнуть. Бесы ходят за его душой. Прилепись и ты к нему всей душой. Проникни к нему туда, где он живет, напиши молитву «Живый в помощи», 90-й псалом, и заложи ее за косяк над дверью, чтобы он входил и выходил через сию молитву — защитницу нашу от бесов: и нигде его не убьют, не задавят и не опьется он. Господь не даст ему погибнуть». И батюшка сказал мне, какие читать псалмы за брата. Я все так и делала, как велел мне добрый старец.

Шло время… По благословению батюшки мой сын поехал в Печоры, чтобы укрепиться духом веры, освятиться благодатью, почерпнуть нового, интересного для своей духовной жизни. С ним мы послали письмо батюшке, где упоминали о моем брате и о его прежней пьянке и распутной жизни, просили святых молитв и ответа, что делать дальше? Но, приехав в монастырь, сын все затягивал исполнение наказа побеседовать с батюшкой. Пролетали дни монастырской жизни, неслось время среди трудов и молитв. Незаметно прошли две недели, и надо было уже думать о возвращении домой, а письмо наше по-прежнему лежало в кармане, непрочитанное старцем.

Не получив от сына ответа из монастыря на наш вопрос, мы тогда послали сыну другое письмо, где было и прямое обращение к батюшке:

«Дорогой батюшка! Сколько нам еще от моего брата терпеть и ждать? Или бы уж он умер скорее, или же бросил свою дикую распутную жизнь! Сил моих больше нет видеть и терпеть все это. Помолитесь». Я сделала и приписку к сыну: «Сыночек, почему ты ничего нам не сообщаешь о письме и ответе старца — что тебе батюшка сказал?»

А в то самое время, когда письмо было еще в пути, батюшка как-то похлопал нашего сына по плечу и сказал: «Ты сегодня на братскую трапезу не ходи, а придешь обедать в мою келью. Мне нужно тебе кое-что сказать».
После обеда старец посадил сына рядом с собой и ласково сказал: «Ну пиши матери, что брат ее скоро умрет. Довольно уж, скоро он освободит ее». Потом, как бы в задумчивости, спросил сам себя: «Обопьется он или умрет своей смертью?» И с твердостью ответил: «Нет, умрет своей смертью».
«Батюшка,-— встрепенулся сын, — а я и не сказал еще вам, что мама велела спросить о нем, просила передать и письмо — простите меня!» — «Ничего, ничего, Бог простит тя, чадо мое!» — сказал старец.
Получив благословение, сын уже вышел из кельи старца на площадь, когда навстречу ему попался монастырский почтальон. Последний спросил юношу: «А ты не знаешь, кто здесь из С?» — «Я»,— ответил сын и, взяв конверт, вскрыл его. Но ответ на это письмо был уже получен всего несколько минут назад!

Удивительная история и удивительный конец… Через месяц мой брат вдруг умирает неопределенной смертью: его нашли на третий день в закрытой комнате, в ужасном виде. Осмотрев тело, врачи дали заключение, что брат умер якобы от запоя — противоестественной смертью; и лишь при вскрытии тела обнаружилась его еще фронтовая болезнь, непосредственно и приведшая к смерти. Медицинская экспертиза установила, что он умер от тотального воспаления правого легкого.

Крайне расстроенная смертью брата, особенно из-за первого врачебного заключения, я тут же послала батюшке в монастырь срочную телеграмму с вопросом: «Что делать? Как хоронить? Не знаем, какой смертью он умер. Отпевать его или не отпевать?»
Два дня брат лежал непогребенным — ожидали ответа из святой обители. И вот ответ пришел. «Он умер своей смертью»,— ответил старец.
Так кончились мои мучения. Правда, по молитвам батюшки, в мое последнее время своей земной жизни мой брат как-то ко мне изменился: стал ласков, услужлив и тих.

Помню, дней за семь до смерти он где-то ночевал, рано утром перелез к нам через забор — весь замерз, сжавшись, дрожит. Подошел ко мне и тихо сказал: «Нюра, а какая ты у нас хорошая,— и, словно сконфузившись своих слов, добавил, имея в виду моего мужа,— он-то дома? Выпить, помириться бы с ним надо». Видно, болело сердце его, предчувствуя вечную разлуку с землею.

В последние дни сильно беспокоили его бесы в образах женщин. «Замучили они меня до смерти, еле остался жив»,— жаловался он. «Исповедаться в грехах, причаститься тебе надо. Я позову батюшку, ведь ты больной»,— говорила я. «Нет, не надо,— категорически возражал брат.— Я не хочу, чтобы ко мне, такому, шел батюшка. • Поганый я, Нюра,— сквозь слезы шептал он.— Я, как выздоровлю, сам схожу в церковь».

Тогда он уже был плох здоровьем. Но так и не осуществилось его тайное сердечное желание — принести глубокое покаяние, примириться, соединиться навеки со Христом, милующим великих грешников, спасающим блудников, мытарей, пьяниц и разбойников. Одним из них сознавал себя и мой брат.

Молитву «Живый в помощи» я нашла уже за полкой. Покойный, видимо, найдя ее, вынул из-за косяка и по внушению злого духа положил ее за полку, а на прежнем ее месте лежал густой слой пыли. -

…Великим светильником веры, всегда горящим и светящим, предстает перед нами батюшка иеросхимонах Симеон. Господу нашему слава во веки веков. Аминь”
(продолжение следует)
“У пещер Богом зданных”