(Часть I. Жизнеописание подвижников ХХ-го века)
Из ВОСПОМИНАНИЙ ИГУМЕНА ДАВИДА (ПОПИКОВА)
Монахиня Александра так рассказывала, уже. в 60-х годах, о иеросхимонахе Симеоне.
Она за ним ухаживала, убирала у него, готовила, выпекала для него просфоры. Он ведь не монастырскими просфорами пользовался: хотел, чтобы всегда все вовремя и поаккуратней; да ему их и много было нужно — в монастыре столько не возьмешь. Он как большой молитвенник поминал всех своих духовных чад и вынимал за них частицы из просфор: бывало, до 30-ти просфор в день у него на это уходило.
Так вот эта матушка Александра рассказывала мне, как отца Симеона посещала Матерь Божия.
Задержалась матушка как-то раз по хозяйству допоздна в подсобном помещении, рядом с кельей старца, перед дверью, и вдруг слышит, что он с кем-то говорит. Слышит — беседуют, а ведь никто не входил, все было закрыто, все темно. Она удивилась, прислушалась.
Женский голос и говорит: «Угодниче Мой, уже недолго тебе осталось, скоро возьму тебя. Идешь ты по пути спасения, и твоя жизнь угодна Мне; скоро ты преселишься» — примерно так все это матушка передавала. И мать Александра даже утверждала, что незадолго перед смертью старца такие же речи доносились до нее из кельи неоднократно.
Однако вновь обратимся к монастырским архивным записям.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ИЕРОСХИМОНАХА СИМЕОНА
-За три дня до смерти батюшка лежал на кровати, повернувшись лицом к стенке. Там висели часы, которые в это время пробили, и на бой часов батюшка сказал: «Благодарю вас, часики, что вы верно мне служили во всю мою жизнь, и я никогда не проспал — ни к службе Божией, ни на послушание».
Затем стал он благодарить Господа и Пречистую Его Матерь, говоря: «Вы во всем мне помогали, Вы всегда были со мной — я любил Вас и святую Вашу обитель. А теперь я перехожу в неведомый мир, как-то Вы меня примете?» И зарыдал, как ребенок, и °тал просить Господа, чтобы Он простил ему все грехи, содеянные им в жизни.
Долго он неутешно плакал. Присутствовавшие, слыша все это сами плакали и свидетельствуют перед Богом об этом всеобщем покаянном плаче.
Тут же батюшка стал вспоминать, как он работал в саду монастырском и видел в каждом цветке и листочке Самого Господа и как было ему радостно жить с Господом.
…Три дня мать Александра не могла с утра вычитать молитвенного правила батюшке, так как батюшка раньше благословил ее печь просфоры.
Через некоторое время мать Александра вошла в келью батюшки и посетовала, что он в этот день не приобщился Святых Тайн. На это батюшка смиренно ответил: «Да, не приобщился».
В час ночи мать Александра освободилась и спросила у батюшки благословения отдохнуть; он благословил. В 3 часа ночи она снова вошла в келью батюшки узнать, как он себя чувствует, и видит: батюшка светлый, как солнце! Он сказал: «Я уже приобщился», Мать Александра удивилась, так как никто в это время не приходил к батюшке. Видя ее удивление, батюшка и говорит ей: «Приобщился сам, а Чашу чудесным образом принесли!»
После этой ночи отец Серафим (Розенберг) каждый раз в 2 часа ночи приходил и приобщал батюшку Святых Тайн.
_
…Перед смертью батюшка сказал: «Я теперь все распределил; теперь только осталось снять епитимью с тех, ка кого я наложил».
На другой день все предстали, о которых он говорил.
Одного духовного сына из Ленинграда мать Александра спросила, как он явился вдруг к батюшке? Тот ответил: «Не знаю, как сюда попал, и не знаю, как отсюда попаду».
Сняв со всех епитимью, батюшка сказал: «Ну теперь я спокойно отойду».
(продолжение следует)
“У пещер Богом зданных”
| “…Я – с вами, не умер” | <-- | --> | “Иеросхимонах Симеон перед кончиной” |
