Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
       Голгофа священномученика Владимира
       
        Будущий священномученик Владимир (в миру – Василий Никифорович Богоявленский) родился 1 (14) января 1848 г. в с. Малая Моршка Моршанского уезда Тамбовской губернии в семье священника и рано познал крест сиротства, потеряв отца, который, как и сам Владыка, был убит. Получив начальное образование в духовных школах Тамбовской епархии, Василий Богоявленский поступил в 1870 году в Киевскую духовную академию, где учился на церковно-практическом отделении и которую окончил в числе лучших воспитанников XXVII курса студентов в 1874 г. Еще будучи студентом академии, он перевел с немецкого «Логику» Г. Гагемана, изданную в Киеве в 1874 г. После окончания академии В.Н. Богоявленский возвращается в родную ему Тамбовскую семинарию уже в качестве преподавателя гомилетики, литургики и пастырского богословия и через год занимает в ней кафедру Священного Писания.
       
        После семи лет преподавательской деятельности В.Н. Богоявленский принимает священнический сан и в начале 1882 г. занимает место священника в соборной церкви г. Козлова Тамбовской епархии, а вскоре получает приход в том же городе. После смерти от туберкулеза жены и единственного ребенка он 8 февраля 1886 г. принимает монашеский постриг с именем Владимир и тогда же назначается настоятелем Троицкого монастыря г. Козлова в звании архимандрита. В октябре 1886 г. его назначают настоятелем первоклассного Антониевого монастыря в Великом Новгороде. Спустя два года архимандрит Владимир был назначен викарием Новгородской епархии и 3 июня 1888 г. был хиротонисан в сан епископа Старорусского. Уже в Новгороде ярко проявился его талант церковного оратора, его проповеди отличались простотой, особенной искренностью и задушевностью, они всегда привлекали большое количество слушателей. Проповедуя сам, Владыка пытался привлечь к проповеднической деятельности и духовенство своей епархии, всячески поощряя внебогослужебные беседы духовенства с народом.

19 января 1891 г. преосвященный Владимир был назначен Самарским епископом. Двухлетнее служение его в Самарской епархии совпало с временем тяжелых народных бедствий – разразившегося в 1891 г. голода и последовавшей за ним эпидемии холеры, во время которых молодой Владыка развил многостороннюю благотворительную деятельность, снискавшую ему народную любовь и выделившую его из среды русского епископата. Создав специальный епархиальный комитет, Владыка оказывал широкую помощь пострадавшим от голода через организацию приходской взаимопомощи, бесплатных столовых, чайных и т. п. Во время холерной эпидемии епископ Владимир посредством устных и печатных наставлений пропагандировал среди населения знания об этой страшной болезни и методах борьбы с нею, устраивал общественные моления об избавлении от постигшего народ бедствия и лично совершал поминовение умерших на холерных кладбищах.

Его незаурядные архипастырские качества не остались незамеченными, и 18 октября 1892 г. преосвященный Владимир был назначен экзархом Грузии с возведением его в звание архиепископа Карталинского и Кахетинского. Его служение в Грузии было отмечено устройством новых храмов и церковно-приходских школ, оживлением проповеднической деятельности и частыми посещениями Владыкой приходов вверенной ему епархии, несмотря на неудобство горных дорог.

21 февраля 1898 г. Владыка был назначен митрополитом на Московскую кафедру, которую до него занимали, как правило, архиереи, обладавшие особыми заслугами, – Платон (Левшин), Филарет (Дроздов), Макарий (Булгаков) и др. Поэтому клир и паства поначалу несколько сдержанно встретили нового митрополита, но вскоре, оценив его скромность, энергичность и другие выдающиеся качества, прониклись к нему самым добрым отношением, омрачившимся только революционными событиями 1905-1907 гг., эпицентром которых стала Москва. В этот неспокойный период особенно ярко проявился его талант проповедника и церковного писателя. Правильно почувствовав назревание массовой апостасии в рядах рабочего класса и оценив всю пагубность проникновения в его среду социалистических идей, Владыка сделал все возможное для активной евангелизации сознания рабочих масс, о чем свидетельствовали не только его личные выступления в рабочих аудиториях, но и многочисленные публицистические труды, раскрывающие антихристианскую суть социалистических идей, пропагандирующие православные взгляды на семью, монархию, труд и собственность и т. п. В целях постановки на постоянную основу православной проповеди в народной среде митрополит Владимир организовал в Москве обширный епархиальный дом, ставший не только епархиально-административным, но и духовно-просветительским центром, где помимо ежедневных богослужений проводились богословские чтения, специальные чтения для рабочих фабрик и заводов, научно-богословские и религиозно-философские собрания. Впоследствии этому духовно-просветительскому центру было присвоено имя митрополита Владимира.

Пробыв на Московской кафедре четырнадцать с половиной лет и снискав, несмотря на крайне сложное, неспокойное время, любовь и признательность своей паствы, митрополит Владимир был назначен в ноябре 1912 г. на столичную Петроградскую кафедру на место скончавшегося 2 ноября митрополита Антония (Вадковского) с присвоением ему звания и прав первенствующего члена Священного Синода. Архиерейское служение митрополита Владимира в Петрограде было осложнено, во-первых, быстрым ростом антимонархических и радикалистских настроений народных масс, уставших от длительной войны, и, во-вторых, столкновением с влиятельными столичными клановыми группировками, недовольными прямолинейностью и твердостью Владыки, не шедшего с ними ни на какие компромиссы. Это последнее противостояние окончилось тем, что митрополит Владимир впал в немилость и был удален из Петрограда фактически в почетную ссылку на Киевскую кафедру на место почившего 4 ноября 1915 г. митрополита Флавиана (Городецкого).

В последний год своего архипастырского служения, ставший и последним годом его земной жизни, митрополит Владимир по Промыслу Божию оказался в эпицентре ожесточенной борьбы за сохранение канонического строя и единства Русской Православной Церкви. После февральского переворота 1917 г., который Владыка встретил в Петрограде, находясь там как первоприсутствующий член Священного Синода, ему сразу же пришлось столкнуться с преднамеренно деструктивным курсом нового обер-прокурора Синода князя Виктора Львова, назначенного Временным правительством. Политика князя Львова, бывшего выразителем интересов и идей радикально-обновленческих кругов духовенства и мирян, сочувствовавших революции, была откровенно секулярной, направленной против епископата и консервативного духовенства, верных канонам и традициям. Она сводилась к фактическому насаждению в Церкви двоевластия, когда канонической власти епископата противопоставлялись поощряемые Синодом, но нелегитимные с точки зрения церковного права и поэтому самочинные исполнительные комитеты духовенства и мирян, которые должны были созывать епархиальные съезды. Кроме этого, в губерниях при губисполкомах правительством был введен пост «комиссаров по духовным делам» для контроля над деятельностью архиереев со стороны светских «революционных» властей. Поэтому, возвратившись в Киев из Петрограда 24 марта 1918 г., митрополит Владимир застал в своей епархии динамично развивающуюся конфликтную ситуацию. Ее особенностью было соединение революционных и «национальных» лозунгов, в силу чего многие элементы программы церковных радикалов приобрели в Киеве национально-украинский характер (в частности настойчиво поднимался вопрос об украинском языке богослужения), а революционный настрой этих кругов трансформировался в требование автокефалии Украинской Церкви, в то время как консервативные круги украинского духовенства и мирян сохраняли верность идее единства Русской Православной Церкви. Так, 7 марта 1917 г. в Киеве состоялось городское пастырское собрание, заявившее о поддержке всероссийского Временного правительства и украинской Центральной Рады и сформировавшее «исполнительный комитет духовенства и мирян г. Киева», который стал инициативным органом отделения украинских епархий от Русской Православной Церкви. Комиссаром по духовным делам в г. Киеве был назначен священник Феодор Поспеловский, которого православное общественное мнение заклеймило прозвищем «жандарм в рясе» за «усердие» при обысках монастырей с целью выявления там контрреволюционной и погромной литературы (при выемке из консистории секретных дел и тому подобных «акциях»).

По прибытии в Киев митрополит Владимир сразу же отнесся крайне отрицательно к подобному положению дел в своей епархии, заявив в беседе с представителями упомянутого исполкома, что «исполнительный комитет духовенства и мирян – учреждение самочинное, стремящееся к постепенному расширению своей власти и к захвату ему не принадлежащих прерогатив» (Протоирей Феодор Титов. «Венок на могилу высокопреосвященного митрополита Владимира». – К., 1918. – С. 18). 5 апреля на собрании духовенства и мирян Владыка указал в своем выступлении на незаконность исполнительного комитета и комиссара по духовным делам. Тем не менее, трезво оценивая сложившееся положение, митрополит Владимир не отвергал полностью возможность сотрудничества с исполнительным комитетом и дал благословение на созыв последним епархиального съезда духовенства и мирян Киевской епархии, затем непонятным образом превратившегося в «Украинский киевский епархиальный съезд духовенства и мирян». Состоявшийся в отсутствие митрополита Владимира, отбывшего в Петроград на заседание Синода, съезд подпал под полный контроль исполнительного комитета. После того, как в ответ на оскорбления епископата и выкрикивание лозунгов автокефалии представители консервативного меньшинства Киевской епархии покинули съезд, последний своими решениями поддержал позицию радикально-обновленческих кругов: было принято постановление, что в Украине должна быть независимая от Петроградского Синода Украинская Церковь, а епископат и духовенство должны избираться мирянами и клиром. В избранный на съезде епархиальный совет (в большинстве своем состоявший из членов исполкома) вошли священники Феодор Поспеловский, Василий Липковский, Петр Тарнавский, Сергий Филиппенко, Евгений Капралов и др. Съезд принял решение о созыве Всеукраинского Церковного Собора и создал комиссию по его созыву во главе с епископом Уманским Димитрием (Вербицким). Вернувшийся в Киев митрополит Владимир (смещенный в апреле 1917 г. с поста первоприсутствующего члена Синода) крайне отрицательно оценил апрельский съезд и его решения, о чем и сказал на встрече с членами избранного на нем киевского епархиального совета 1 июля 1917 г. Позиция митрополита Владимира отражала настроения клира и мирян в большинстве украинских епархий, в то время как идея автокефалии была поддержана лишь в Киевской, Полтавской и Подольской епархиях. Но поддержка политиков из Центральной Рады вдохновляла украинских церковных радикалов на достижение полной автокефалии, которую они надеялись легитимизировать на Всеукраинском Церковном Соборе. Просьба комиссии по созыву Всеукраинского Церковного Собора, направленная в июне 1917 г. в Петроградский Синод, встречает отказ, мотивированный тем, что в его созыве нет надобности по причине созыва Всероссийского Церковного Собора в Москве в августе 1917 г. Несмотря на то что после этого отказа глава комиссии епископ Уманский Димитрий (Вербицкий) покинул ее, киевский епархиальный совет самочинно назначает проведение Всеукраинского Церковного Собора на 30 июля (12 августа) – 5 (18) августа 1917 г. и без благословения церковных властей рассылает 9 (22) июля соответствующее обращение к духовенству и мирянам. В ответ на эти шаги комиссии новый обер-прокурор Синода Антон Карташев запретил созыв Всеукраинского Собора в связи с открытием 15 (28) августа Всероссийского Церковного Собора. В это же время митрополит Владимир добивается от Священного Синода принятия постановления от 14 (27) июля о неправомочности выборов киевского епархиального совета на апрельском епархиальном съезде, предусматривавшего созыв нового епархиального съезда в августе.

В начале августа накануне нового епархиального съезда митрополит Владимир выпустил свое последнее архипастырское послание, которое по смыслу перерастает локальную историческую ситуацию 1917-1918 гг., не теряя своей актуальности и сегодня. «Великое несчастие нашего времени – более всего в том, что считают высшим достоинством быть либеральными в вопросах веры и нравственности, – пишет митрополит Владимир. – Многие находят особую заслугу в том, чтобы вселить в души русских людей такое либеральное отношение к вере и нравственности… Против свободы веры и совести никто не возражает. Но не нужно забывать, что христианская вера не есть человеческое измышление, а божественные глаголы, и не может она изменяться сообразно с человеческими понятиями, и если человеческие убеждения стоят в противоречии с божественными истинами, то разумно ли придавать какое-либо значение этим убеждениям, считать их правильными и руководствоваться ими в жизни? Мы, конечно, должны терпеть и несогласных с нами, и даже явно заблуждающихся, относиться к ним снисходительно, но от заблуждений их должны отвращаться и с заблуждениями бороться и доказывать их несостоятельность. Это должны считать своим долгом и пастыри христианской Церкви, и истинные последователи Христова учения» («Киевские епархиальные ведомости». – 1917. – № 32-33. – С. 260-261). В этом же обращении будущий священномученик сугубо предостерегает клир и паству по поводу еще одного обнаружившегося на апрельском епархиальном съезде настроения, которое он как умудренный многолетним опытом архипастырь именует бедствием: «К общему бедствию по всей земле русской присоединяется еще и наше местное, увеличивающее немало душевную скорбь. Я говорю о том настроении, которое появилось в Южной России и грозит нарушением церковного мира и единства. Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южно-русской Церкви от единой Православной Российской Церкви. После столь продолжительной совместной жизни имеют ли для себя какие-либо разумные основания эти стремления? Откуда они? Не из Киева ли шли проповедники православия по всей Руси? Среди угодников Киево-Печерской Лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси? Разве православные Южной России не трудились по всем местам России как деятели церковные, ученые и на различных других поприщах, и, наоборот, православные Севера России не подвизались ли также на всех поприщах в Южной России? Не совместно ли те и другие созидали великую Православную Российскую Церковь? Разве православные Южной России могут упрекнуть православных Северной России, что последние в чем-либо отступили от веры, или исказили учение веры и нравственности? Ни в каком случае. На основании своего личного опыта свидетельствую, что во всех тех епархиях и митрополиях, в которых Господь сподобил меня служить, везде в чистоте и неизменности сохраняется учение православной веры и нравственности, везде единство в церковном учении, богослужении и обрядах. К чему же стремление к отделению? К чему оно приведет? Конечно, только порадует внутренних и внешних врагов. Любовь к своему родному краю не должна в нас заглушать и побеждать любви ко всей России и к единой Православной Русской Церкви» (Там же. – С. 261-262).

К сожалению, прошедший 8 (21)-9 (22) августа повторный киевский епархиальный съезд не прислушался к доводам митрополита Владимира и под напором мощного агитационного напора его противников (агитация велась не только вечером и ночью накануне выборов, но и в день выборов до начала заседания, когда в Софийском соборе митрополитом Владимиром и тремя викариями для выборщиков торжественно совершалась Литургия) подтвердил решения апрельского съезда и поддержал епархиальный совет. Оскорбления в адрес архипастыря высказывались на съезде столь агрессивно и беззастенчиво, что 9 августа Владыке стало плохо, и, оставив собрание, он несколько часов пролежал в лаврских покоях неподвижно, как умерший. Вскоре после этого съезда митрополит Владимир отбыл в Москву на открывшийся 15 (28) августа Поместный Собор, в работе которого он участвовал до конца ноября 1917 г.

Развивавшееся автокефалистское движение нуждалось во всеукраинском координационном органе, инициативу по созданию которого взяли на себя украинские политические организации – крайне националистическое тайное общество «Братство самостійників» во главе с Н. Михновским и организации, выполнявшие роль его легального политического фасада, – «Військове товариство ім. гетьмана Полуботка», «Військове товариство Батьківщина», «Союз української державності», «Партія українських соціалістів-самостійників». Эти организации провели в Киеве 20-31 октября (2–13 ноября) 1917 г. III Украинский Войсковой Съезд, принявший 27 октября (9 ноября) 1917 г. резолюцию об автокефалии Украинской Церкви, ее независимости от государства и украинизацию богослужения. На этом съезде был сформирован Комитет по созыву Всеукраинского Церковного Собора (из военных и духовенства) в составе 30 человек, который возглавил архиепископ Алексий (Дородницын), лишенный Владимирской кафедры единогласным решением епархиального съезда за многочисленные злоупотребления.

23 ноября (6 декабря) 1917 г. на совместном заседании предсоборной комиссии (избранной августовским епархиальным съездом) и комитета (избранного войсковым съездом) была создана временная Всеукраинская Православная Церковная Рада (ВПЦР), объявившая себя временным правительством для Украинской Православной Церкви (почетный председатель – архиепископ Алексий (Дородницын); председатель – священник Александр Маричев; зам. председателя – полковник В. Цивчинский; члены рады – священники В. Липковский, Ф. Поспеловский, Н. Шараевский, П. Тарнавский и др.). В этот же день сторонники автокефалии публикуют в газете «Новая Рада» открытое письмо митрополиту Владимиру, в котором говорится: «Мы очень благодарны вам за предыдущую службу помазаннику и Синоду и решительно просим Вас не приезжать в нашу столицу Киев, где Вы только умеете портить всякие хорошие дела».

Встревоженная столь агрессивными действиями противников митрополита Владимира православная общественность Киева инициировала 24 ноября 1917 г. многолюдное собрание союза приходских православных советов города, постановившее всеми силами протестовать против самочинной антиканонической попытки создать автокефальную Украинскую Церковь, что может привести ее сначала к унии, а потом и к полному подчинению Римскому папе. В то же время собрание признало «пребывание Киевского митрополита вне Киева в такое тревожное время нежелательным явлением».

Спустя несколько дней митрополит Владимир возвращается в Киев и уже вечером 4 декабря председательствует на многолюдном собрании, созванном по инициативе союза приходских православных советов города. В этот последний период его жизни на него оказывалось беспрецедентное давление сторонниками автокефалии. Так, 9 (22) декабря в 2 часа дня к Владыке по поручению Центральной Рады явилась комиссия во главе с председателем Украинской Церковной Рады отцом Маричевым, протоиереем Н. Шараевским, священниками П. Тарнавским, С. Филиппенко, диаконом Ботвиненко, иеродиаконом Порфирием и одним из военных, потребовавшая, чтобы из Киева был удален епископ Чигиринский Никодим и выехал сам митрополит Владимир. В одну из декабрьских ночей в лаврскую квартиру митрополита явился член ВПЦР священник Фоменко в сопровождении военного и стал предлагать Владыке патриаршество в Украинской Церкви, а после отказа потребовал 100 тыс. рублей из митрополичьей кассы (Протоиерей Феодор Титов. «Венок на могилу…». – С. 33). Непрошенные посетители были с трудом удалены лаврской братией.

Параллельно с этими недружественными шагами в адрес митрополита ВЦПР, хорошо сознававшая свою нелегитимность, вела переговоры с Московской Патриархией. 29 ноября (12 декабря) 1917 г. делегацию ВЦПР принял Патриарх Тихон, который, разрешив созыв Всеукраинского собора, заявил, что никогда не даст согласия на автокефалию Украинской Церкви, но готов предоставить ей самую широкую автономию. Патриарх прислал в Киев своего представителя в лице Кавказского митрополита Платона, уполномоченного руководить приготовлениями к Украинскому Церковному Собору.

7 (20) января митрополит Владимир после Литургии и молебна на Софийской площади обратился с приветствием к открывшемуся Собору, которое окончил молитвой ко Господу о ниспослании благословения на труды Собора. На следующий день, открывая Собор, Владыка произнес речь, в которой призывал его членов к осторожной и вдумчивой работе в духе мира, любви и единения со всею Православною Церковью вообще и в особенности с Всероссийской Православной Церковью. Митрополит Владимир неизменно участвовал в работе Украинского Церковного Собора до самого начала гражданской войны в Киеве, когда ожесточенный обстрел Печерска и Лавры сделал невозможным для него посещение заседаний.

Обстоятельства убийства митрополита Владимира, свершившегося между 19 и 20 часами 25 января (7 февраля) 1918 г., еще далеко не изучены, равно как и личности его убийц. Бытующая ныне версия, приписывающая расстрел Владыки представителям «красной власти», установленной в Киеве за 2 дня до этого войсками Муравьева, не подтверждается публикациями в периодической печати времен гражданской войны и архивными материалами. В книге «Венок на могилу высокопреосвященного митрополита Владимира» пишется о группе из 5 вооруженных лиц во главе с матросом, которые потому и вывели священномученика через Экономические врата за пределы Лавры, что действовали на свой страх и риск, опасаясь квартировавших в монастыре муравьевских регулярных подразделений. Во всяком случае, через несколько минут после того, как монахи услышали выстрелы за лаврской стеной, к ним подошло около 12-15 матросов, посланных красным комендантом Лавры по просьбе наместника на поиски Владыки.

«Дело о возбуждении следствия об убийстве митрополита Киевского и Галицкого Владимира», имеющееся в Киевском областном госархиве, было начато 6 марта 1918 г. и окончено 5 декабря 1918 г. Оно содержит переписку главного следователя по важным делам Н.И. Лучицкого и прокурора Киевского окружного суда, в основном состоящую из жалоб на то, что розыскной отдел киевской державной охраны игнорирует письменные поручения следователя относительно необходимых следственных действий. Наконец 11 ноября 1918 г. прокурору направляется представление об аресте и этапировании в Киев Нетребко Трофима Харитоновича, крестьянина села Ладино Прилукского уезда, подозреваемого в убийстве митрополита на основании косвенных улик. Т.Х. Нетребко в 1914 г. при содействии знакомого монаха Рафаила был принят на испытание в Киево-Печерскую Лавру и назначен сторожем в Китаево-Голосеевский лес (что соответствует высказываниям одного из убийц, хваставшегося, что он хорошо знает лаврские порядки, ибо жил в Китаево и Голосеево). Через год, покинув Лавру, он поступил на военную службу в крепостную артиллерию г. Севастополя, где получил отпуск 16 декабря 1917 г., после которого дезертировал и оказался в Киеве, успев послужить и у Петлюры, и у красных. В число подозреваемых попал и его дядя Петр Филиппович Троянчук, арестованный 18 мая 1918 г. германскими войсками якобы за связи с большевиками и этапированный в Германию. Уголовное дело не получило дальнейшего развития в связи с падением режима гетмана П. Скоропадского в середине декабря 1918 г.

Газета «Киевская мысль» 19 августа (1 сентября) 1918 г. сообщила о задержании на Печерске с вещами покойного митрополита Елизаветы Левит – сиделки Александровской больницы, давшей показания на келейника Владыки, Филиппа Рыбкина. Эта же газета спустя 2 дня 22 августа (4 сентября) 1918 г. сообщила о том, что во время обыска в келье Ф. Рыбкина было обнаружено на 160 000 руб. процентных бумаг, украденных из кассы митрополии, панагия и некоторые другие вещи митрополита. Немногим ранее 18 (31) июля 1918 г. эта же газета сообщила: «В связи с убийством митрополита Владимира предаются суду члены украинской церковной рады – священники Маричев, Филиппенко и Липеровский, которым ставится в вину их агитация против митрополита».

Таким образом, житие и кончина Владыки в Киеве показали еще раз, что святость в периоды смут, когда люди, распаляемые страстями гордости, властолюбия или корыстолюбия, уклоняются от путей Божиих, часто принимает образ мученичества, и этот образ был явлен нам первым новомучеником российским – митрополитом Владимиром, как бы объединившим своим подвигом все епархии, по которым он, как по ступеням, взошел на киевскую Голгофу. Остается напомнить, что еще в 1918 г. киевское городское духовенство, идя навстречу пожеланиям паствы, добилось у городских властей передачи участка земли в 600 кв. саженей для постройки церкви-часовни и основания в будущем просветительско-филантропического учреждения возле места убиения священномученика Владимира. К великому сожалению, к моменту 90-й годовщины мученической кончины Владыки это решение так и остается нереализованным.

Илья Назаров