Еженедельно по пятницам на сайте монастыря будут публиковаться главы из книги «Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон», посвященные истории монастыря.
Глава V
Тихо и размеренно течет жизнь на лесной даче в Голосеево, где оставлена часть лаврской экономии. Маленькая – всего несколько домиков, уютная, словно затерявшаяся между двух оврагов, поросших густым лесом, – она кажется небольшим заповедным островом, земным отображением нездешнего мира.
Все здесь радует глаз, услаждает душу и… учит. Многолетние дубы – твердости и несокрушимости, а тихие прозрачные пруды – внутренней тишине и чистоте; не умолкающие весной и летом птицы – радости каждому дню, а лесные цветы, с которыми не могут сравниться лучшие одежды Соломона, – упованию на Бога.
Но помимо обычных забот, еще одна: где молиться? – очень волнует живущих в Голосеево, а их здесь немало: смотритель, монах, заведующий пчельником, представители штатного священства и ожидающие своего посвящения… На лаврской даче нет церкви, из-за чего насельникам приходится ходить на службы в Китаево, а это – три версты в одну сторону. К тому же, дорога туда идет по возвышенности, и в ненастное время трудна и обременительна. Вот и смущает насельников дачи, что в Китаевской пустыни – три церкви, одна из которых пустует, а у них ни одной.
Но в марте 1831 года ситуация меняется. Духовный Собор Киево-Печерской Лавры принимает решение о постройке в Голосеевской пустыни деревянной церкви на каменном фундаменте – во имя святого великомученика Иоанна Сочавского, в честь которого святитель Петр Могила построил в Голосеево первую церковь. Правда, нынешний храм будет не вполне новым: в Китаевской пустыни разберут и перенесут в Голосеево церковь во имя трех Российских святителей Петра, Алексия и Ионы.
17 марта Духовный Собор Киево-Печерской Лавры принимает решение, чтобы эту работу выполнил плотник Федор Котов за 300 рублей ассигнациями и медью пополам, которые пожертвовали лица как духовного, так и светского звания. Надзор за всеми работами в Голосеевской пустыни поручено осуществлять внешнему эконому Киево-Печерской Лавры – монаху Антонию (Могиле, †1837).
Монах Антоний (в миру – Карп Васильевич Могила) – одна из самых загадочных личностей не только в истории Голосеевской пустыни, но и в истории Киево-Печерской Лавры. Потомственный казак, уроженец Полтавской губернии, он поступил в Киево-Печерскую обитель в 1805 году, когда ему было около 40 лет. Как указал в своем прошении сам Карп Васильевич, он с юных лет чувствовал тягу к духовной жизни, но свое намерение смог осуществить только после смерти родителей. Возможно, он был единственным сыном в семье или единственным неженатым сыном в семье, который ухаживал за отцом и матерью до смерти.
В обители Карпу Могиле назначают послушание сначала при Великой Лаврской церкви. Затем его переводят в келарское ведомство, а после этого в экономическое, куда назначались только грамотные и способные братия. Уже через четыре года послушника Карпа постригают в монашество. Случай просто невероятный для Киево-Печерской обители того времени, когда только в рясофор послушники постригались через 7-10 лет после поступления в обитель! А здесь сразу – пострижение в мантию только через четыре года послушнического искуса!
Постриг совершается в Китаевской пустыни. Принимая монашеские обеты послушника Карпа и постригая его власы, наместник Киево-Печерской Лавры Архимандрит Иоиль нарекает ему имя Антоний – в честь преподобного Антония Киево-Печерского. Но дальше происходят еще более невероятные вещи. Вскоре после этого новопостриженного брата назначают скитоначальником Китаевской пустыни с определением ему иеромонашеского оклада (в то время братиям Лавры назначалась определенная часть кружечного сбора в зависимости от звания, послушания и т. д. – прим. авт.).
Это послушание монах Антоний выполняет в течение восьми лет, и за это время ведет активное строительство во вверенной его попечению Китаевской пустыни. В 1816 году его вновь переводят в экономическое ведомство Киево-Печерской Лавры с назначением вначале подъэкономом, а спустя несколько лет и внешним экономом Лавры. К энергичному и деятельному отцу эконому благосклонно относятся и Митрополит Киевский Серапион (Александров), и его преемник святитель Евгений (Болховитинов), но при этом его не рукополагают ни в сан иеродиакона, ни тем более – в сан иеромонаха. Возможно, таково было желание самого монаха Антония.
12 лет он усердно трудится в экономическом ведомстве Киево-Печерской Лавры. Только однажды серьезная болезнь укладывает монаха Антония в постель, и его увольняют от должности внешнего эконома Лавры. Но только на полгода! Через полгода отец Антоний вновь возвращается к своему послушанию. Когда в 1831 году владыка Евгений принимает решение о возрождении Голосеевской пустыни, то он поручает это ответственное дело отцу внешнему эконому.
Сколько бы человек ни изучал пути Промысла Божия, он никогда не перестанет удивляться и восхищаться Премудростью Творца, у Которого никогда не бывает ничего случайного, но все находится в дивной гармонии, и все события и участники их связаны между собой множеством невидимых нитей. Голосеевскую пустынь создал святитель Петр (Могила). Создал на свои средства, на своей земле. И вполне возможно, что ее первыми насельниками стали также его люди – родственники или слуги. Многие Лаврские братия недоброжелательно относились к святителю Петру в первые годы его настоятельства в святой обители, и вряд ли бы он перевел кого-то из Лавры в отдаленную пустынь. Послушные иноки требовались и в Лавре, а непослушных вообще не было смысла переводить в свой скит.
Крайняя скудость сведений о Голосеевской пустыни времен святителя Петра и после него тоже наводит на размышления. Вполне возможно, что почти все документы погибли в XVIII веке во время пожара в Киево-Печерской Лавре. Но возможно и то, что их в Лаврском архиве не было, или был какой-то общий документ, а все основные документы хранились в семейном архиве кого-нибудь из рода Могил. Историческая справка о Голосеевской пустыни, которую дает святитель Евгений (Болховитинов) в своем описании Киево-Печерской Лавры, содержит об основателе скита в Голосеево больше информации, чем исторические описания XVIII века.
Через два с половиной месяца в Голосеевской пустыни «выросла» церковь во имя великомученика Иоанна Сочавского, «под одной связью» с которой были теплые покои для приезда настоятеля, кладовая и колокольня над входом.
К концу мая церковь уже была снабжена необходимыми предметами для совершения богослужения: иконы и церковную утварь передали из Лавры и Китаевской пустыни, а также пожертвовали благодетели.
В их числе были и благодетельницы: монахиня Параскева (в схиме – Евфросиния, Михановская) – подвижница XIX века, принявшая монашеский постриг в Иерусалиме, а схиму – в Киево-Печерской Лавре, погребена на Дальних пещерах; и княгиня Екатерина Сергеевна Кудашева (в монашестве – Евфросиния), погребена на Ближних пещерах.
Вообще с историей Голосеевской пустыни связано немало женских имен и судеб. Кроме уже упоминаемых благодетельниц, скромной обители благотворили и генеральша Елена Николаевна Бердяева (в тайном постриге – Евфросиния), и графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская (в тайном постриге – Агния) и многие другие. Подробнее мы расскажем о них позже.
1831 год, в котором началось восстановление Голосеевской пустыни, мало благоприятствовал созданию или восстановлению монашеских обителей. Этот год был ознаменован двумя трагическими событиями: польским восстанием, которое захватило и Киев, и эпидемией холеры, которая свирепствовала тогда в нескольких губерниях. Казалось бы, до скита ли в таких условиях?! Но Господь судил иначе.
В это время Киевскую митрополичью кафедру занимал Высокопреосвященный митрополит Евгений (в миру – Евфимий Алексеевич Болховитинов, †1837), переведенный в Киев из Пскова, незауряднейший человек своего времени. Талантливый историк и духовный писатель, толковый администратор и щедрый благотворитель, красноречивый проповедник и дотошный исследователь, владыка обладал, к тому же, великим трудолюбием и неутомимостью. «Нельзя не удивляться тому, – говорил его преемник по Киевской кафедре святитель Филарет (Амфитеатров), – какое множество перебрал он старинных рукописей, актов и книг и каким обладал трудолюбием и ученостью».
Митрополит оставил после себя научные труды по археологии, русской истории и исследования из области церковно-исторических древностей. В его описании Киево-Печерской Лавры есть строки и о Голосеевской пустыни. Вполне вероятно, что именно изучение истории этого скита и глубокое уважение к его основателю и подвигли владыку Евгения заняться возрождением Голосеевской обители. И, еще вероятнее, что неслучайно в октябре 1831 года, когда исполнилось 200 лет со дня основания Голосеевской пустыни, он распорядился, чтобы в Голосеевскую церковь из Китаево была перенесена частица мощей великомученика Иоанна Сочавского. Ее поместили в медном позолоченном ковчежце над царскими вратами и опускали для молитвенного поклонения верующих.
Итак, в год 200-летия основания Голосеевской пустыни церковь в честь великомученика Иоанна и ее главная святыня вернулись домой! Для храма были вылиты и два колокола: один – в 10 пудов 11 фунтов (свыше 165 килограммов) и второй – пять пудов 25 фунтов (около 100 килограммов). Возможно, были и другие колокола, только упоминаний о них не сохранилось. На совершения Богослужений в Голосеевской церкви определили иеросхимонаха Силуана.
В следующем, 1832 году, «для жительства находящихся при тамошней церкви иеросхимонаха и клиросных послушников… в саду близ церкви» было построено деревянное келейное здание. Для этого использовали разобранные в Китаевской пустыни «деревянную трапезу и колокольню». Строительные работы в Голосеево велись под руководством хорошо зарекомендовавшего себя на строительстве церкви Федора Котова.
В 1833 году, когда исполнилось 200 лет со дня хиротонии святителя Петра Могилы в сан митрополита Киевского, спустя 40 лет после упразднения Голосеевской пустыни, из Китаевской пустыни вернулся домой колокол с изображением святого Иоанна в полный рост.
В том же, 1833 году, на деньги, пожертвованные действительным статским советником Василием Семеновичем Катериничем, осуществилось «поновление иконостаса» Голосеевской церкви. Киевский иконописец Иван Оробьевский, с которым договорился благодетель пустыни, «согласился позолотить весь иконостас, поновить в оном живописью образа и сверху иконостас дополнить новыми Апостольскими и другими Святыми иконами, также и состоящую при церкви большую комнату расписать деревьями и разными животными».Вместе с Иваном Оробьевским над росписью церкви трудились три подмастерья. Краски и другие материалы для работы иконописец покупал сам, а золото предоставляла ему Лавра. Она же обезпечивала мастера и его работников хлебом и трапезной пищей.
Все работы по отделке и благоустройству храма во имя великомученика Иоанна Сочавского были закончены к декабрю 1833 года, о чем свидетельствует церковная опись. Но еще 22 сентября этого года по благословению митрополита Киевского Евгения был начат заупокойный синодик Голосеевской пустыни. Владыка лично написал для него прекрасное предисловие, в котором дал не только догматически-обоснованное, но и глубоко-нравственное объяснение, почему необходимо поминать усопших.
«… блаженное умерших воспоминание, сиречь молитва о душах, от тела исшедших, милостыню подаяти, безкровныя жертвы Богу приносити, и прочия благодеяния творити, есть древнее Церкве святыя православныя уставление, на священных писаниях, на апостольских преданиях, на соборах же святых и отец богоносных учений утверждающееся, и яко член веры православно-кафолическия почитаемое…
… Добро есть мертвому телу явити милосердие погребением. Но лучше есть милосердствовати о души молением. И сия подобает творити и онех не оставляти. Еже бо мертвая телеса погребати обще есть и эллином и другим народом, Бога не знающим. А еже молитися о души умершаго дело есть христианскаго благочестия, и любве дружеския, ниже смертию пресецаемыя…
На оном догмате православныя веры сия душеспасительная книга, глаголемая синодик или помяник написася, в нейже положена суть имена от сего временнаго жития преставльшихся, желающим душам своим вечнаго спасения и от грехов разрешения. По их же вере Всемогущий Творец и Создатель наш, молитвами Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, и преподобных и Богоносных отец наших Антония и Феодосия и прочих чудотворцов Печерских и всех святых впишет имена их в книгу животную, и преселит в нерукотворенныя храмы безконечныя славы Небеснаго Царствия идеже насладждатися имут неизреченнаго света и неизглаголанныя радости и пищи небесныя о Христе Иисусе господе нашем: Емуже слава со Отцем, и Святым Духом во веки веков. Аминь».
Далее идет поминальный список на 78 (!) страницах.
Синодик сохранился до наших дней и в настоящее время находится в архиве. Но ценно не только то, что он сохранился: он написан в 1833 году, а это дает право утверждать, что именно в этом году возобновлена монашеская жизнь Голосеевской пустыни. Скит, основанный за 200 лет до этого, великим церковным иерархом – святителем Петром Могилой, был вновь открыт не менее великим иерархом – митрополитом Евгением (Болховитиновым) – выдающимся ученым-историком. Но аскетическую, подвижническую жизнь в Голосеевской пустыни возродил уже его преемник – митрополит-схимник Филарет (Амфитеатров, †1857), которого современники называли Филаретом Благочестивым.
| Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон. Глава ІV. ПЕРВЫЙ АРХИМАНДРИТ | <-- | --> | Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон. Глава VI. СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ БЛАГОЧЕСТИВЫЙ |
