Самые мысли блудные, нечистые вожделения, мечты и картины развратного воображения запрещены законом Христовым. «Что пользы хранить наружную чистоту, — пишет святой Макарий, — если сердце полно нечистых вожделений».
Охраняя верующих от соблазна, Православная Церковь запрещает даже изящные женские прически и 96-м правилом VI Вселенского Собора постановляет:
«Власы на главе, ко вреду зрящих, искусственными плетениями располагающих и убирающих, и таким образом неутвержденные души прельщающих, отечески врачуем приличною епитимиею, руководствуя их аки детей, и научая целомудренно жити… Аще же кто вопреки сему правилу поступит: да будет отлучен…»
Говоря о тех же соблазнах нарядной и щегольской одежды, вызывающей нецеломудренные мысли, великий проповедник древней Церкви святитель Иоанн Златоуст резко обличает нарядных барынь, являвшихся и в его время в храм не столько для молитвы, сколько для соблазна мужчин: «Твои вздохи и слезы, — говорит он в одном из своих поучений, — только смешны, ибо ясно, что они исходят из той же души, которая так много думала и заботилась о мишурных побрякушках. Ты вызываешь только язвительный смех и презрительные взгляды…»
Святые подвижники благочестия всеми силами и чрезвычайной строгостью хранили телесную чистоту, не останавливаясь перед самыми героическими мерами. Мы уже знали ту жестокую борьбу, которую выдержали, защищая свое целомудрие, Иосиф, Патриарх Ветхого Завета, пр. Мартиниан, Моисей Мурин, Иоанн Многострадальный, Бенедикт Нурсийский, бросавшийся в колючий терновник всякий раз, как его охватывало страстное возбуждение, и многие другие.
Вот еще один поразительный факт этого рода, записанный в Прологе.
Во время одного из гонений на христиан взят был на мучение один юноша глубокой веры и чистой, прекрасной жизни. Прежде чем подвергнуть его пыткам, язычники захотели его осквернить и с этой целью в роскошном благоухающем саду поставили богато убранное ложе, к которому и привязали мученика. В сад впустили блудницу, чтобы она своими ласками разожгла сладострастие юноши и соблазнила его на грех. Бедный юноша оказался в полной власти нечистой женщины: он не мог ни оттолкнуть ее от себя, поскольку руки его были связаны, ни уйти от нее. Но когда он почувствовал, что в нем возбуждается страсть и, что соблазн побеждает, он откусил зубами язык свой и с кровью выплюнул его в лицо блудницы… И в ужасе та удалилась.
Так ревниво, не щадя себя, оберегали свою чистоту святые подвижники.
Где теперь эти герои целомудрия? Какую жалкую противоположность им представляет современная молодежь, да и все наше общество, распущенное, разнузданное, развращенное! На грехи тела смотрят более чем снисходительно. Установилось дикое мнение, что для молодого человека воздержание вредно, что ему необходимо «перебеситься», проще говоря, растратить в блуде свои духовные и физические силы и жар молодой любви и чистоту юности утопить в грязи разврата.
Грехи этого рода не скрывают со стыдом, как позорное пятно, но их выставляют напоказ, ими хвастаются, ими щеголяют. Если их нет, их выдумывают, о них рассказывают вымышленные истории в кругу веселых собутыльников. Удаль и успех в волокитстве считаются чуть ли не геройством, и так называемым львам, светским фатам, специализировавшимся в разврате, многие искренне завидуют.
Дух блуда царит в современной жизни как полновластный властелин.
Конечно, в значительной степени в этом сумбуре нравственно-извращенных понятий общества повинна наша злосчастная литература, особенно последнего периода. Все эти Арцыбашевы, Вербицкие и т. п. делали поистине грязное, гнусное дело, развращая воображение читателей своими порнографическими произведениями и убивая последние остатки стыда в обществе. Но и их литературные деды, родоначальники современной поэзии и беллетристики, немало потрудились над тем, чтобы блудную похоть облечь в самые красивые формы, поэтической дымкой прикрыть действительное безобразие этого уродливого божка и зловоние разврата заглушить ароматом звучной речи и плавных стихов. Какой тонкий яд льется со страниц романов и повестей корифеев нашей словесности, тем более опасный, что он преподносится в самой изящной форме увлекательного рассказа, приятно волнующего воображение читателя, или драпируется в тогу ученых рассуждений о психологии любви и о женском вопросе. Неудивительно, что молодежь упивается сладкой отравой, которой пропитаны произведения этих певцов и романтиков прелюбодеяния.
Бедная молодежь! Сколько непозволительных опытов проделывалось и проделывается на ней то во имя классицизма, то во имя реализма, то во имя политики и марксизма, то во имя других модных кумиров!
Немудрено заблудиться в этом лабиринте разных направлений и потерять единственно верную дорогу, отмеченную вехами Евангелия. Неудивительно, что, сбитая с толку, она или бросается в порнографию, устраивая кружки «огарков» и т. п., или увлекается тайнами оккультных наук, или, не удовлетворенная ничем, ищет выхода в самоубийстве…
Как-то один всеми уважаемый старец с большим духовным опытом и широкой исповеднической практикой с большой грустью говорил о быстром распространении тайных пороков среди молодежи, принимающем уже грозные размеры настоящей эпидемии.
— Гибнет молодежь, гибнет, — говорил он, понурив седую голову, — вырождается!.. И что всего хуже — пастыри не обращают на это внимания: на исповеди не спрашивают о тайных пороках, не растолковывают их вреда, не предостерегают молодежь… Легко сказать: молодежь гибнет по вине пастырей!
| Слово о кощунстве и благоговении. Воспоминание чуда прп. Нила Столобенского | <-- | --> | Беседы на Евангелие от Марка (Глава Х, ст.17-31) продолжение |
