Я знаю немало людей, чье вхождение в Церковь началось со встречи с преподобным Сергием. В их числе и автор этих строк. Поэтому мое слово о Сергии Радонежском будет носить очень личный характер. И хочется, чтобы оно было, прежде всего, благодарностью за то, что преподобный привел меня в тот мир, прекраснее которого нет ничего на свете. Открыл истины, не узнав которые, я прожил бы жизнь, не живя, жизнь, которая завершилась бы смертью в самом страшном смысле этого слова. Уверен, что к этой благодарности присоединятся очень многие.
Так случилось, что Лавра преподобного Сергия была одним из немногих живых монастырей, действовавших в нашей стране в годы массового атеизма. Монастырей и храмов-музеев было достаточно. Но действующие монастыри, те, где жили монахи, и шли службы, можно было пересчитать по пальцам.
Попадая туда, ты оказывался в другом мире, мире, который человеку, воспитанному в духе «научного атеизма», казался чужим и враждебным. Обитатели этого мира – странные бородатые существа, одетые в черное, отказавшиеся от всех радостей жизни ради того, что мы искренне считали опиумом для народа и мракобесием. Жалко было этих темных и невежественных людей. Теперь-то я знаю, кто на самом деле был темным и невежественным.
С другой стороны, было интересно наблюдать за жизнью этого мира. Одно из таких наблюдений однажды поразило меня и заставило по-другому взглянуть на мир веры.
Как-то раз я оказался в Троицком соборе возле мощей преподобного Сергия. Люди подходили прикладываться к мощам. Подошел мужчина, сделал земной поклон и склонился над ракой с мощами, чтобы поцеловать ее. И тут мне показалось, что его лицо стало очень красивым. Показалось ли? Стал наблюдать за осталными. То же самое. Каждый, кто подходил к мощам, становился другим, преображался.
Люди, стоявшие в очереди, совсем не отличались красотой, были самыми обычными людьми. Но, подходя к Сергию, они становились красивыми. Это была особая красота. Ведь говоря о красоте лица, чаще всего имеют в виду черты лица. Так вот черты как раз-то оставались прежними. Менялся взор, менялось то, что обычно называют выражением лица.
Сейчас я понимаю, что это было. На лицах проступало то, что совершалось в душе человека. Насколько же сильно и прекрасно было то, что там, совершалось, если это так ярко преображало даже самое обычное лицо!
Служа священником более двадцати лет, я давно пришел к убеждению, что никогда не бывает человек так красив, как во время искренней молитвы. Мы, священники, знаем это лучше остальных верующих. Ведь в храме каждый молящийся видит обычно только затылки остальных, мы же часто видим из лица. И, может быть, то, что написано на этих лицах, – лучшее доказательство бытия Бога, истинности веры.
Впервые это открылось мне возле раки с мощами преподобного Сергия. А лучше сказать, сам Сергий открыл мне глаза и дал увидеть главное.
Прошу прощения, что так много говорю о себе, но делаю это потому, что знаю, подобное происходило со многими. Именно Сергий Радонежский тем или иным образом пробудил во многих душах вопросы, ответы на которые они нашли в Церкви Христовой.
Все мы хотим, чтобы этот мир стал лучше, добрее, чище. И каждый достойный человек желает что-то для этого сделать, что-то изменить в этом мире к лучшему. Но как? Тот ответ, который дает на этот вопрос христианство, вызывает резкое неприятие у многих. До встречи с преподобным Сергием среди них был и я.
Упрекают христианство в том, что оно зовет нас к личному совершенствованию, именно на нем фиксирует все усилия человека и, тем самым, уводит от борьбы со злом в этом мире, оставляет мир на произвол злых сил, не предполагая никаких действий по переустройству человеческих отношений на справедливых началах.
В грубой форме это звучит так: «Вам бы себя спасти, а остальные пусть огнем горят». Справедлив ли такой упрек? В чем-то – да. Действительно, когда в крещении Церковь предлагает человеку отречься от сатаны и даже плюнуть на него, символически повернувшись на запад (обращаясь к Богу, мы поворачиваемся на восток), то это означает, что отныне он вступил в борьбу со злом. Со всем мировым злом, источником и виновником которого является сатана.
Но при этом я всегда указываю крещаемому или его крестным (если крестят младенца), что бороться надо не с тем злом, которое вокруг нас, а с тем, которое – внутри. И в том наше принципиальное отличие от остальных «борцов». Те борются с проявлениями зла в мире, мы – с проявлениями его в самих себе. И выходит, на первый взгляд, справедливо упрекают христиан в своего рода эгоизме.
Но снова обратимся к памяти Сергия Радонежского. Его имя известно всем мало-мальски грамотным русским людям – и верующим, и неверующим. Любой, даже совсем далекий от Церкви, человек знает о преподобном из русской истории. Так что же о нем могут сказать люди неверующие?
«Сергий Радонежский, – скажут они, – великий исторический деятель. Ему принадлежит заслуга объединения разрозненных русских земель вокруг Московского княжества. Он был идейным вдохновителем победы над монголо-татарами в сражении на Куликовом поле и начала освобождения русской земли от монгольского ига. Им создан монастырь, ставший впоследствии Троице-Сергиевой лаврой – жемчужиной русской архитектуры, а его учениками основано множество знаменитых монастырей в разных концах России».
Перед нами встает образ великого государственного и политического деятеля, организатора и духовного вождя. Правда ли это? Соответствует ли этот портрет действительности?
Правда! Соответствует! Только одно придется к этому добавить.
Никогда в жизни не собирался юноша Варфоломей становиться политиком, организатором, вождем. Одни были у него мысли, одно стремление – уединиться от мира и СПАСАТЬ СВОЮ ДУШУ.
Зачем уходил он в дремучий радонежский лес? Зачем рубил келью подальше от людей и долгие годы жил один, с медведями и волками? Затем ли, чтобы там стать политическим деятелем, собрать вокруг Москвы княжества, разгромить монголо-татар, основать великолепную лавру? Если бы кто-то предсказал ему его знаменитое будущее накануне ухода в пустынь, наверное, предсказание выглядело бы нелепейшим из нелепых.
Преподобный Сергий ушел «спасаться», в посте и молитве побеждать СВОИ страсти, очищать ум и сердце от греховных помыслов, подчинить плоть духу, стяжать любовь к Богу и ближним. Именно этим он занимался, и в результате стал тем, кем стал.
Нет, не эгоизм проповедует христианство, а единственно возможный путь преображения мира. Преобрази себя – и преобразится все вокруг. Зажги свет в самом себе — и светлее станет во всей вселенной. Победи свою греховность – и мир восторжествует еще одну победу над злом.
О тех, кто стяжает «дух мирен», говорит преподобный Серафим, что вокруг них «спасутся тысячи». А те, кто спасает тысячи, не трудясь над личным спасением, те в конце концов остаются совершенно бесплодны. Это – в лучшем случае. А в худшем – исправляя мир, борясь за торжество в нем «свободы, равенства, братства», они заливают его невинной кровью и превращают в ГУЛАГ.
Еще неизвестно, совершилась бы на Куликовом поле великая победа русских над монголами, если бы раньше в лесной глуши и уединении человек по имени Сергий не победил самого себя.
«Красота спасет мир». Об этих словах много спорят. Действительно ли спасет? А может быть, ее саму надо спасать?
Спасет! Красота спасет! Но не та красота, к которой часто стремится человек, не внешняя и преходящая, а Та Красота, которую явил миру Иисус Христос, которую стяжал в себе преподобный Сергий Радонежский и которой он делится с каждым притекающим к нему.
(Протоиерей Игорь Гагарин)
| Преподобна Євфросинія Суздальська, у миру Феодулія | <-- | --> | Преставление прп. Сергия, игумена Радонежского. |
