О канонической недопустимости церковного поминовения неправославных
Каноническое сознание древней Церкви совершенно не допускало молитвенного общения с еретиками, иудеями и язычниками. Такой запрет на молитвенное общение относился как к живым, так и к умершим. Как справедливо отметил протоиерей Владислав Цыпин, «усопшие христиане остаются членами Церкви, и поэтому Церковь возносит за них свои молитвы как и о живых своих членах», поэтому «Церковь может, конечно, отпевать лишь тех, кто принадлежит лишь ей» [15, c. 322].
Наглядно показать это можно, сравнив вышеприведенные цитаты из неуставного канона мученику Уару с церковным каноном из службы Троицкой родительской субботы, помещенной в Цветной Триоди. В этом богослужебном последовании буквально в каждой песне канона отмечается, что поминает Церковь лишь крещеных православных людей, в вере и благочестии окончивших свою земную жизнь.
«Вси помолимся Христу, творяще память днесь от века мертвых, да вечнаго огня избавит я, в вере усопшыя, и надежде жизни вечныя» (Песнь 1).
«Видите, видите, яко Аз есмь Бог ваш, праведным судом водрузивый пределы жизни, и в нетление от тли приемляй вся, усопшыя в надежди вечнаго воскресения» (Песнь 2).
«Присномутное жития море преплывшыя Христе, в нетленное твоего жития сподоби пристанище притещи, православным житием окормленныя» (Песнь 3).
«Отцы и праотцы, деды и прадеды, от первых и даже до последних, во благозаконии умершыя и благоверии, вся помяни Спасе наш» (Песнь 4).
«Огня приснопалящаго, и тмы несветимыя, скрежета зубнаго, и червия безконечно мучащаго, и всякаго мучения избави Спасе наш, вся верно умершыя» (Песнь 5).
«От века яже приял еси верныя Боже, род всякий человеческий, сподоби во веки с служащими Ти славити Тя» (Песнь 6).
«В страшное Твое пришествие, Щедре, одесную овец Твоих постави, православно Ти в житии послужившыя Христе, и преставльшыяся к Тебе» (Песнь 7).
«Сокрушивый первее сень смертную, возсияв яко солнце из гроба, сыны воскресения Твоего сотвори, Господи славы, вся умершыя в вере, во веки» (Песнь 8).
«Всякий возраст, старцы, и юныя младенцы, и дети, и ссущыя млеко, мужеское естество и женское, упокой Боже, яже приял еси верныя» (Песнь 9).
В богородичных тропарях этой службы, в отличие от неуставной службы мученику Уару, Церковь испрашивает ходатайство у Пречистой Девы Марии лишь за верных: «Струи живыя источник запечатанный, показалася еси Богородице Дево, без мужа бо Господа рождши, безсмертия верныя напояеши водою во веки» (Песнь 8).
Пространные и развернутые прошения об усопших читаются по Уставу на вечерне под День Святаго Духа — в особенности в третьей коленопреклоненной молитве, помещенной в Цветной Триоди. Но и в этой всеохватной молитве упоминаются исключительно православные христиане: «Услыши нас молящихся Тебе, и упокой души рабов Твоих, прежде усопших отец и братий наших, и прочих сродник по плоти, и всех своих в вере, о нихже и память творим ныне, яко в Тебе всех держава, и в руце Твоей содержиши вся концы земли».
Согласно Служебнику, на проскомидии совершается поминовение «о всех в надежде воскресения жизни вечныя и Твоего общения усопших православных». В чинопоследовании евхаристического канона литургии святителя Иоанна Златоуста содержатся следующие слова: «Еще приносим Ти словесную сию службу о иже в вере почивших… и о всяком Дусе праведном в вере скончавшемся», а также прошение: «И помяни всех усопших о надежди воскресения жизни вечныя». На литургии святителя Василия Великого предстоятель молится подобным образом: «Да обрящем милость и благодать со всеми святыми от века Тебе благоугодившими… и со всяким духом праведным в вере скончавшимся», и в завершение: «И помяни всех прежде усопших о надежде воскресения жизни вечныя» [11]. О неверующих ни св. Иоанн Златоуст, ни св. Василий Великий молитв не возносили, памятуя слова евангельские: иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет (Мк. 16, 16).
Святые Отцы поступали в полном соответствии с учением апостольским: Кое бо причастие правде и беззаконию, или кое общение свету ко тме, кое же согласие Христови с велиаром, или кая часть верну с неверным, или кое сложение Церкви Божией со идолы? (2 Кор. 6, 14–16).
* * *
Митрополит Макарий (Булгаков) писал: «Наши молитвы могут действовать непосредственно на души скончавшихся, если только они скончались в правой вере и с истинным раскаянием, т.е. в общении с Церковью и с Господом Иисусом: потому что в сем случае, несмотря на видимое удаление от нас, они продолжают вместе с нами принадлежать к одному и тому же телу Христову» [6, с. 456]. Он приводит выдержку из 5 Правила VII Вселенского Собора: «Грех к смерти есть, когда некие, согрешая, в неисправлении пребывают, и… жестоковыйно возстают на благочестие и истину… в таковых несть Господа Бога, аще не смирятся и не истрезвятся от своего грехопадения». В этой связи владыка Макарий замечает: «Умершие в смертных грехах, в нераскаянности и вне общения с Церковью не удостоиваются ея молитв, по этой заповеди апостольской» [6, с. 450 ].
Постановления Лаодикийского Поместного Собора однозначно запрещают молитву за живых еретиков: «Не подобает молитися с еретиком или отщепенцем» (Правило 33). «Не должно принимати праздничные дары, посылаемые от иудеев или еретиков, ниже праздновати с ними» (Правило 37). Тот же Лаодикийский Собор запрещает членам Церкви молитвенное поминовение умерших, погребенных на неправославных кладбищах: «На кладбища всяких еретиков, или в так именуемыя у них мученическия места, да не будет позволено церковным ходити для молитвы, или для врачевания. А ходящим, аще суть верные, быти лишенными общения церковного на некое время» (Правило 9). В толковании на это Правило епископ Никодим (Милаш) отмечал: «Данное правило Лаодикийского Собора воспрещает православному или, как сказано в тексте “церковным”, каждому принадлежащему к Церкви, посещать ради молитвы и богослужения такие еретические места, так как в противном случае его можно заподозрить в склонности к той или иной ереси и не считать православным по убеждению» [10, с. 86].
В свете этого становится понятной древняя и повсеместная традиция отделять православные кладбища от прочих — немецких, татарских, еврейских, армянских. Ведь заупокойная молитва в кладбищенских храмах и часовнях совершается, согласно Служебнику, о «зде лежащих и повсюду православных» [11]. За «зде лежащих иноверцев» Церковь не молится.
Подобным образом Церковь не молится и за самоубийц. Правило святого Тимофея Александрийского, приведенное в Книге правил, запрещает церковное поминовение тех лиц, кто «подымет на себя руки или повержет себе с высоты»: «О таковом не подобает быти и приношение, ибо есть самоубийца» (Ответ 14). Святитель Тимофей даже предостерегает пресвитера, который подобные случаи «непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадет осуждению».
* * *
Примечательно, что в то время, как Святые Отцы запрещают молиться за живых и мертвых еретиков, они положительно решают вопрос о возможности церковной молитвы за отступников, по немощи и малодушию не выдержавших испытания во время гонений: «или пострадавших в темнице и побежденных гладом и жаждею, или вне темницы на судилище измученных, строганием и биением и напоследок преодоленных немощию плоти». «За таковых, — постановляет святитель Петр Александрийский,—когда некоторые по вере просят приношения молитв и прошений — праведно есть согласитися с ним» (см.: Книга правил, правило 11). Мотивируется это тем, что «сострадати и соболезновати плачущим и стенящим о преодоленных в подвиге… нимало не вредно ни для кого» [Там же].
Церковные канонические Правила не допускают возможности молиться за еретиков и язычников, но объявляют им анафему и тем самым лишают как при жизни, так и после смерти молитвенного общения с Соборной Апостольской Церковью.
Единственный случай литургического предстательства за некрещеных — молитвы и ектеньи за оглашенных. Но это исключение лишь подтверждает правило, так как оглашенные — это как раз те люди, которых Церковь не считает чужими по вере, поскольку они выразили сознательное желание стать православными христианами и готовятся к святому Крещению. При этом содержание молитв об оглашенных, очевидно, относится только к живым. Молитвенных чинов об умерших оглашенных не встречается.
Блаженный Августин писал: «Нимало не должно сомневаться, что молитвы св. Церкви, спасительное жертвоприношение и милостыни приносят пользу умершим, — но лишь тем, которые прежде смерти жили так, чтобы по смерти все это могло быть для них полезным. Ибо для отшедших без веры, споспешествуемой любовию, и без общения в таинствах напрасно совершаются ближними дела того благочестия, коего залога они не имели в себе, когда находились здесь, не приемля или всуе приемля благодать Божию и сокровиществуя себе не милосердие, а гнев. Итак, не новыя заслуги приобретают для умерших, когда совершают за них что-либо доброе знаемые, а только извлекают последствия из прежде положенных ими начал» [6, с. 457].
В Русской Православной Церкви Святейший Синод впервые разрешил в 1797 году православным священникам при сопровождении в известных случаях тела усопшего неправославного ограничиваться только пением Трисвятого. В «Настольной книге священно-церковнослужителей» указывается: «Запрещается погребение иноверцев по обряду Православной Церкви; но если умрет иноверец христианского исповедания и не „будет священника или пастора ни того исповедания, к которому умерший принадлежал, ни иного, то проводить труп с места до кладбища обязан священник православного исповедания по правилам, в своде церковных законов означенным», согласно которым священнику следует усопшего „«провождать с места до кладбища в ризах и епитрахили и опускать в землю при пении стиха: Святый Боже» (Указ Святейшего Синода от 24 августа 1797 г.)» [3, с. 1346].
Святитель Филарет Московский в этой связи замечает: «По правилам церковным было бы справедливо, если бы Св. Синод и сего не разрешил. Разрешая сие, он употребил снисхождение и оказал уважение душе, имеющей на себе печать крещения во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Более требовать нет права» [3, с. 1347].
Настольная книга поясняет также следующее: «Обязательность для православного священника погребения иноверца христианского исповедания обусловливается отсутствием духовнаго лица других христианских исповеданий, в чем православный священник и должен убедиться, прежде чем исполнит просьбу о погребении им иноверца (Церковный вестник. 1906, 20).
Святейшим Синодом в определении от 10–15 марта 1847 года было постановлено: 1) при погребении военных чинов римско-католическаго, лютеранскаго и реформатскаго исповеданий православное духовенство может, по приглашению, исполнять только то, что сказано в указе Св. Синода 24 авг. 1797 г. (провожать до кладбища с пением Трисвятого. — свящ. К.Б.); 2) православное духовенство не имеет права отпевать таковых умерших по чиноположению Православной Церкви; 3) тело умершаго иноверца христианскаго исповедания не может быть вносимо пред погребением в православную церковь; 4) полковое православное духовенство по таковым чинам не может совершать домовых панихид и включать их в церковное поминовение (Дело Архива Св. Синода 1847 г., 2513)» [3, с. 1346].
Такая норма благочестия, запрещающая отпевать инославных, соблюдалась повсеместно во всех поместных Православных Церквах. Однако в середине XIX века это положение было нарушено.»Константинопольский патриарх Григорий VI в 1869 году установил особый чин погребения усопших неправославных, принятый и Еллинским Синодом. Чин этот состоит из Трисвятого, 17-й кафизмы с обычными припевами, Апостола, Евангелия и малого отпуста» [9, с. 28].
В самом принятии этого чина нельзя не усмотреть отступления от святоотеческой традиции. Данное нововведение проводилось у греков параллельно с принятием нового, изданного в Афинах в 1864 году так называемого «Типикона Великой Константинопольской Церкви», суть которого сводилась к реформированию и сокращению уставного богослужения. Дух модернизма, расшатывающий устои Православия, подвигал составлять подобные чинопоследования и в Русской Православной Церкви. Как отмечал протоиерей Геннадий Нефедов,»перед самой революцией в петроградской Синодальной типографии было напечатано особой брошюрой славянским шрифтом “Чинопоследование над усопшим неправославным”. Этот чин указывается совершать и вместо панихиды, с опущением прокимна, Апостола и Евангелия» [9, с. 29].
Само это «Чинопоследование над усопшим неправославным» появилось в нашей Церкви как проявление революционно-демократических и обновленческих умонастроений, пленявших в начале XX века умы иных богословов и священнослужителей. Его текст совершенно не может быть оправдан с позиции церковно-канонической. Текст этого «Чинопоследования» в Требнике [12] содержит ряд нелепостей.
Так, например, в начале «Чинопоследования» сказано: «Аще некия ради благословныя вины, прилучится священнику православному совершати погребение тела усопшаго неправославного» [12, с. 342]. Выше мы уже показали, что церковные каноны никакой «благословныя вины» здесь не допускают.
После обычного молитвенного начала «Чинопоследование» приводит Псалом 87, в котором содержатся, в частности, такие слова: Еда повесть кто во гробе милость Твою, и истину Твою в погибели; еда познана будут во тьме чудеса Твоя, и правда Твоя в земли забвенней (Пс. 87, 12–13). Если уточнить, что церковно-славянское слово еда означает «разве, неужели», Псалом станет обличением читающим его над неправославным умершим.
После этого приводится Псалом 118, воспевающий ходящих в Законе Господнем (Пс. 118, 1). Святитель Феофан Затворник в толковании на этот Псалом приводит святоотеческое суждение: «Не те блаженные, которые пятнают себя грехом в развращении века, но те, которые непорочни в пути и ходят в Законе Господни» [14, с. 12].
Справедливости ради следует отметить, что в изданиях Требника последних десяти-пятнадцати лет это «Чинопоследование» уже не печатается.
(продолжение следует)
| Душа без благодаті Божої наповнюється гріхом — Предстоятель (+відео) | <-- | --> | У Києві відбувся ІІІ щорічний благодійний фестиваль «Божі діти» |
