Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
        Старец Паисий Святогорец. Слезы покаяния
       
        Покаяние — это крещение слезами. Каясь, человек проходит через новое крещение, возрождается. Апостол Петр своим отречением, в какой-то степени, предал Христа. Однако он «пла́кася го́рько» (Мф. 26:75 и Лк. 22:62) и поэтому получил прощение в своем падении. То есть искреннее покаяние омыло апостола Петра, снова очистило его. Посмотри: ведь Бог сначала сотворил землю, сотворил море, все остальное, а потом взял землю и сотворил человека. Человек сначала рождается плотски, а потом, в Таинстве Святого Крещения, он духовно возрождается от воды — творения Божия и от Святаго Духа — Божественной Благодати. «Водо́ю и Ду́хом» (Ин. 3:5) возрождается человек и становится человеком новым.
       
        — Геронда, то есть подобно тому как Бог при творении человека взял землю и сотворил его, так и сейчас в Таинстве Святого Крещения Он использует воду, для того чтобы человека воссоздать?
       
        — Да, вода имеет очистительный смысл, поэтому священник в Таинстве Святого Крещения погружает человека в воду. Человек омывается от первородного греха, очищается от грехов, его осеняет Благодать Божия, он облачается во Христа и становится новым, возрожденным человеком. Это результат Святого Крещения. Когда Никодим, придя ко Христу, спросил Его, как человек может родиться вновь, Христос ясно ответил ему: «Ами́нь, ами́нь, глаго́лю тебе́, а́ще кто́ не роди́тся водо́ю и Ду́хом, не мо́жет вни́ти во Ца́рствие Бо́жие» (Ин. 3:5). В Таинстве Святого Крещения человек становится новым, совершенным творением Бога после грехопадения. Поэтому если человек не осквернит свое Святое Крещение, то у него будет много Божественной Благодати. Но даже если он испачкает себя после Таинства Святого Крещения, то у него есть крещение покаянием. Если человек осознает свой грех, если ему станет за него больно, то он, некоторым образом, омывается слезами покаяния и к нему снова приходит Благодать Божия.
— Геронда, я уже много лет не могу плакать о своих грехах, у меня нет ни слезинки. Это значит, что у меня нет настоящего покаяния?
— Тебе что, не больно за грех, который ты совершаешь?
— Больно, но, наверное, эта боль неглубока.
— Не приходи к заключению на основании слез. Конечно, слезы — это отличительный признак покаяния, однако не единственный. Некоторые люди плачут и еще с мокрыми от слез глазами начинают смеяться. Сердечная боль и внутреннее воздыхание — это те внутренние слезы, которые выше, чем слезы внешние. Один несчастный человек говорил мне: «Какой же я жесткий человек, отче! У меня нет ни слезинки! Мое сердце окаменело. Ах какое же у меня жесткое сердце!» Будучи очень чутким, этот несчастный чувствовал себя очень жестокосердным, потому что не плакал. Однако он глубоко воздыхал, стонал, и было видно, что стоны и воздыхания словно исходят из глубин сердца этого несчастного! А кто-то другой может плакать и тут же смеяться. Такой человек подобен переменчивой весенней погоде. Например, увидев обездоленного, такой человек может умилиться, немножко поплакать и тут же сказать себе: «Погляди, как я сочувствую чужой боли!» Или, пролив немного слез в молитве, он говорит: «Раз моя молитва совершается со слезами, то Бог ее слышит!» И таким образом он успокаивает свой помысл.
А бывают и безутешные слезы. Эти слезы — от тангалашки. В таких слезах нет покаяния, но есть задетый эгоизм. В этом случае человек эгоистично плачет о своем падении. Он бередит свою рану не потому, что огорчил Бога, а потому, что, будучи невнимательным, пал в глазах других людей. Таким образом, он страдает вдвойне. Помню одного вожака шайки мятежников на гражданской войне. Да дарует Бог покаяние этому человеку! Как-то раз в его руки попал один бедный глава семейства, у которого было девять детей. Поскольку этот человек был не согласен с коммунистической идеологией, вожак бандитской шайки повалил его наземь и начал безжалостно избивать. А когда-то этот несчастный был его лакеем. «Слушай, — кричал несчастный, — неужели тебе меня не жалко! Ведь у меня девять детей! Разве ты не помнишь, как, когда ты был ребенком, я носил тебя на закорках? Что плохого я тебе сделал?» Видя, как вожак жестоко избивает ногами этого несчастного, один из его товарищей по шайке крикнул ему: «Послушай, что плохого он тебе сделал? Неужели тебе его не жалко? Ведь он же глава семейства». И тут же произошла удивительная перемена: злодей начал горько плакать, потому что замечание товарища задело его эгоизм!
Подобные слезы эгоистичны, они подобны раскаянию Иуды. Иуда, предав Христа, пошел к фарисеям, чтобы сказать им «согреши́х». Но фарисеи ответили Иуде: «Ну а нам-то ты зачем говоришь о том, что согрешил?» Эти слова задели Иуду, он обозлился, швырнул фарисеям сребреники, ушел и от эгоизма повесился (Мф. 27:3—5). Но если бы Иуда покаялся, пошел ко Христу и сказал бы Ему «прости», то он бы спасся.