И, несмотря на воскресные школы, детские лагеря и тому подобное, все пришло к тому, что в Церкви не было людей, не было священников, потому что люди, и особенно молодые, не имели связи с Церковью, которую они представляли, с одной стороны, как идеологию, а с другой — как земное учреждение. Церковная иерархия имела светский характер, занимаясь больше социальными, а не духовными вопросами, и для обыкновенных людей все свелось к простой обрядовости: крещение, венчание, похороны, именины. Особенно тяжелыми для Кипра были два десятилетия — 60-е и 70-е годы прошлого века, годы разрухи. Все разваливалось, и было невероятным увидеть молодежь в храме.
Помню, как в 1976 году я поехал учиться в Грецию, и был необыкновенно поражен, когда в первое же воскресенье придя в храм, я увидел там молодых людей. Впервые я видел молодых людей в храме. У нас в Лимасоле были разные церковные мероприятия для детей, но из 200-300 душ остались в Церкви человек пять, если вообще остались. Когда я приехал на Святую Гору Афон и увидел молодых монахов, это было так необычно для меня. Впервые я увидел молодых людей в рясе и мог с ними разговаривать. Немыслимое дело для Кипра! К счастью, тот кризис длился недолго. Церковь не исчезла, она пережила испытание и продолжила идти вперед. Сегодня мы видим возвращение людей в Церковь, но есть и нечто странное: возвращающиеся молодые люди — это в основном студенты, а не 16-17- летние, таких редко встретишь.
Человек, достигая определенного возраста, по тем или иным причинам возвращается и находит Церковь. Самое лучшее то, что молодые люди ищут Церковь и находят ее такой, какой она должна быть. Именно в этом призвание Церкви — являться и показывать себя молодым людям в своем подлинном виде. Потому что если бы мы сделали ошибку, попытавшись стать «современной» Церковью, то это было бы то же самое, что старушка в джинсах и с крашеными ногтями. Когда Церковь пытаются модернизировать, чтобы сделать современной, становится смешно. Мы становимся очень смешными, когда пытаемся быть современными. Потому что молодой человек ищет у нас не того, что мы будем современны, а того, что он сможет услышать слова, не закованные в какую-либо логику или рационализм, эпоха которых прошла.
Эпоха рационализма породила атеизм, и 1960-1970-е годы были эпохой атеизма на Кипре. Были атеисты в школах, были и дети, которые не верили в Бога. Сегодня такого нет, и те, кто говорят, что они атеисты, не таковы. Тогда были идеологические атеисты. Тогда велась борьба против атеизма, против материализма, писались апологетические сочинения и еще много чего; дошло даже до того, что тысяча ученых на некоей конференции доказали, что Бог существует. А противники ответили тем, что две тысячи ученых на другой конференции доказали, что Бога нет. К счастью, такие трагикомические вещи остались в прошлом. Сегодня молодой человек ищет не логических доказательств, а живого опыта.
Есть ли такой опыт в Церкви? Если он есть, то человек живет им, зная, как жить с Богом. Доказательством является то, что молодые люди охотно участвуют в таинствах, привыкают исповедоваться, часто причащаться, молиться, ходить на службы, почитать иконы, святыни, читать жития святых и святоотеческие творения — и все это совершается все более красивым и правильным образом. Они нашли то, что искали. На меня произвело огромное впечатление, когда я увидел — и теперь вижу, — что молодые люди, оказавшиеся вне стен храма, берут святоотеческие книги, читают их и понимают. И в то же время мое сердце разрывается, когда я вижу «религиозных» людей, которые читают книги святых отцов и ничего не понимают, а когда начинают говорить о том, что прочли у отцов, я хватаюсь за голову. Нет большего злоупотребления словом Божиим, чем это.
Доказательство всему этому — трагедия тех лет, отразившаяся на всех сферах церковной жизни. Посмотрите, что произошло: они не любили наши храмы и поэтому строили современные храмы, некоторые из которых похожи на космические корабли. Входишь в них и спрашиваешь себя: что же это такое — кинотеатр? Если бы не было икон, то человек действительно бы задался вопросом: а куда он попал? Для чего нужны все эти храмы? Ряды кресел, словно в театре; священнослужитель, словно актер; и все смотрят, сидя в креслах, — таковы последствия образа мыслей той эпохи. Византийские иконы, иконы строго аскетичного письма, исчезли, появились некие иконки, раздаваемые в воскресной школе: Иисус-младенец с мечтательным выражением лица, белокурыми волосами и румяными щеками; Пресвятая Богородица — как симпатичная немка; или Христос, выглядящий, как знаменитый актер, с каким-то томным взглядом. Спрашивается, что это такое? А ведь все эти немецкие, западные, чуждые образцы, проникшие в Церковь, «служили» людям духовной пищей.
Не забуду, как однажды, когда я еще был в монастыре Махера, меня пригласили выступить в таком зале. И я решил пойти, чтобы не показалось, будто я отнесся к приглашению пренебрежительно. Меня пригласили рассказать о старце Паисии. Официальным поводом было завершение учебного года в воскресной школе, а темой были примеры для подражания. И вдруг нам, выступающим, говорят, что каждый из нас имеет в своем распоряжении по шесть минут. Но что можно сказать за шесть минут? Ладно, думаю, поглядим, что я смогу. И начались выступления: национальные, религиозные, социальные примеры. Признаюсь, я почувствовал себя так, будто нахожусь на собрании пятидесятников.
