«С Сергеем Мироновичем Паулем я познакомился в Юрьеве, по-эстонски — Тарту, в Эстонии, в 1924 году. Он был старшим сыном М. А. Пауля, эстляндского вице-губернатора… М. А. Пауль кончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию, где он был одним из любимых учеников архимандрита Антония Храповицкого, позже Киевского митрополита. Вскоре по окончании Академии Пауль [отец] перешел на гражданскую службу…
Сергей Миронович по окончании среднего образования поступил в университет, а затем, по военному времени, в военное училище, откуда и был выпущен офицером. Сергей Миронович сражался в первую мировую войну, а затем в гражданскую, в которой он получил, в Ледяном походе, страшную рану: пуля, войдя в левый глаз, вышла через правое ухо. Сергей Миронович ослеп на один глаз и оглох на одно ухо. Некоторые части мозга были затронуты, и он был вынужден подвергаться каждые три года операциям в мозгу. Все это его нисколько не ожесточило и не озлобило.
Сергей Миронович был всегда ровен, Ласков и никогда никого не судил. <...> Вернувшись в Эстонию, Сергей Миронович блестяще кончил Юрьевский университет и должен был остаться для подготовления к профессорской кафедре по химии. Вместо этого он ушел послушником в Псково-Печерский монастырь.
<...> Он никогда не заботился о том, что есть и что пить и во что одеться. И все как-то устраивалось к лучшему. О карьере никогда не думал, был прост, хотя высокообразован и начитан. Все, что имел, раздавал. В Псково-Печерском монастыре он пробыл около трех лет, но не постригся, а… вернулся в мир… по повелению своего Старца, иеромонаха Вассиана, скончавшегося иеросхимонахом Симеоном…
«Сергей Миронович,— сказал ему отец Вассиан,— гряди в мир, там такие люди куда нужнее, чем здесь. Учи самим примером жизни. А придет время, вернешься, если Господь благословит».
По выходе из монастыря Сергей Миронович… был назначен управляющим одной химической лабораторией. Скончался он, как я слышал, в сороковых годах. Сергей Миронович научился молитве Иисусовой, когда он был еще в одном сербском монастыре в самом начале двадцатых годов. Он преуспел в ней… достигнув внутреннего безмолвия, постоянного спокойствия и радости. С Сергеем Мироновичем я часто бывал в Юрьеве и в Псково-Печерском монастыре.
Раз зашел он ко мне в келью… <...>
— Скажите, брат Сергий,— спросил я послушника,— как Вы осваиваетесь с новым положением?
— Очень хорошо, лучше, чем в Сербии, где было много русских интеллигентов. Без них лучше.
— Почему?
— Да потому, что простые люди, как здесь, цельнее, а интеллигенты от одного берега отстали, а к другому не пристали — и маются: старую, цельную, прадедовскую веру они потеряли, а вульгарного атеизма, хамства и разнузданности переварить тоже не могут. Хромают на обе ноги. Здесь только Настоятель да еще один иеродиакон из образованных, а все прочие — простецы, сиречь мужики. Когда я сюда пришел, Старец мой, монастырский духовник, отец Василий мне и говорит:
«Вот, Сергей Миронович, Вы пришли в монастырь. В Сербии уже в монастыре жили, знаете, что за жизнь. Преосвященный Феофан Затворник мудро писал, если уж монастырь — так на одиночество, церковь да келья; молись и трудись — и всё. Сиди в келье, она тебя всему научит. А если будешь пускаться в беседы с братьей, то всего наслушаешься и не только из монастыря можешь уйти, но и веру потерять, удивляясь, как люди столько лет в Обители прожили, а полны пустоты, зависти, чванства и т. п. Вот ты научен молитве Иисусовой, в ней подвизайся, а за советом о ней обращайся к отцу Аркадию: он много о ней знает». Вот я так и живу, и отказываюсь ходить на беседы и разговоры, за что меня даже гордым считают.
— А скажите, Сергей Миронович, весьма ли полезна молитва Иисусова?
— Очень, только нужно проходить ее в духе кротости, а иначе легко впасть в духовную прелесть и возомнить о себе недолжное. <...> Лучший путь, о котором говорится в Евангелии: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными».
— Значит, Вы пришли в монастырь познать истину?.
— Монастырь, Сергей Николаевич, есть школа духовная… но это не есть школа формального исследования, как семинария, а духовного опыта.
— А найдете ли Вы искомое?
— А это Старцу лучше знать. Я хотел бы остаться здесь, но если Старец пошлет в мир, то пойду…»
Сведения о некоторых периодах жизни иёросхимонаха Симеона вообще крайне скудны. О его «хождении пред Богом» в период до 40-х годов нашего столетия мы рнаем лишь из его краткой автобиографии, из отрывочных воспоминаний современников, встречавшихся с ним в 20—30-х годах, да из отдельных монастырских записей «послужного» характера.
С жизнью отца Симеона в 30-е годы нас знакомят, в частности, краткие воспоминания схимника Феодора (Иртеля), бывшего валаамского постушника, который сделал эту запись (на основе нескольких встреч со старцем) гораздо позднее, уже в 1973 году, в США.
| «Воспоминания современницы старца Симеона» | <-- | --> | «Воспоминания схимника Феодора» |
