«Я начал ходить к матушке Алипии по благословению моего духовного отца Николая Фадеева, служившего во Владимирском соборе. К матушке Алипии он относился с большим уважением. Отец Николай благословил обращаться к Матушке моей тете, монахине, а потом вместе с ней начал ходить и я. На всякое дело нужно благословение, тем более в таком сложном вопросе — ведь можно вместо старца найти оккультиста или человека в прелести. Но в данном случае было прямое благословение батюшки.
«Это старица Божия», — сказал отец Николай моей тете. Вот откуда узнали мы о матушке Алипии. По благословению, потому что без благословения мы, конечно, не пошли бы.
Когда мы с тетей начали ходить к матушке Алипии, она жила еще на Демиевке в небольшом домике. Я видел блаженную в Вознесенском храме, который она посещала. Потом мы узнали, что Матушка переехала в Голосеевский лес — на улицу Затевахина. Поначалу я не понимал многих ее слов, сказанных мне по-мордовски. Но постепенно она переходила на более понятный язык, который все же содержал в себе некоторые атрибуты юродства: она переставляла слова с женского рода на мужской.
Когда я стал понимать юродство Старицы и более близко ее узнал, она начала разговаривать со мной понятным, обычным языком. Если мне что- либо нужно было спросить Матушку наедине, но людей было много, и она видела, что мне не удается поговорить с ней — она всегда сама подходила ко мне отдельно. Делаем что-то или выходим — подойдет ко мне сама и начинает разговор об интересующем меня вопросе.
В самом начале нашего знакомства я только начинал постигать Православие. Однажды я был у нее. Матушка при всех сказала: «Вот постник! Как он крепко постил!» Я же тогда еще совсем не постился и очень смутился ее словами. Она как-бы предсказала мне, что я окрепну когда-то духовно и буду поститься: и как священник и… в переносном смысле — буду сидеть на строгой диете, так как впоследствии я очень болел.
Много раз Матушка говорила мне о священстве, подготавливая меня к этому серьезному шагу. Часто она спрашивала — хочу ли я быть священником? Я же неизменно отвечал: «Матушка, я боюсь и не буду священником», — она же говорила: «А мне говорят, что будешь!» Если же приезжал какой-либо священник, и я сидел рядом, то она нас называла во множественном числе: «У меня священники».
Сколько я ни приходил к Матушке, она всегда раздавала хлеб. Если я что-то помогал ей — она давала деньги за это, но денег я ни в коем случае брать не хотел. Возьму, бывало, у нее хлеб, прихожу домой, а в хлебе — пятерка, а то и десятка: Матушка тайком клала мне деньги в хлеб.
Еще до принятия мной священного сана блаженная никогда не благословляла мне переходить на другую работу. Когда я хотел перейти на кооперативную базу, то она спросила: «А что же перейдешь? А потом куда?» Я ссылался на то, что у меня холодно на работе, но она неизменно отвечала: «Теплее оденься, но работу не меняй». Вскоре началась перестройка, база эта запустела, и если бы я перешел, то работать мне было бы негде.
(продолжение следует)
(«Стяжавшая любовь» — «А мне говорят, что будешь!», — священник Александр Пожилов, Свято-Троицкий собор Китаевская пустынь, г. Киев)
| «Приятно вспоминать те дни…» (продолжение) | <-- | --> | «А мне говорят, что будешь!» (продолжение) |
