Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
        Беседы на Евангелие от Марка (Глава ХII, ст.18-27) продолжение
       
        Для карьеры они жертвовали всем: и национальным самолюбием, пресмыкаясь перед римскими властями, и строгостью нравственных правил, ограничивавших их безудержное стремление к земным наслаждениям, и чистотою религиозных убеждений, грозивших расплатой за беспринципность деятельности и за неразборчивость в средствах при достижении цели. Вполне возможно, что и самое отрицание будущего воскресения, если и не было в них рождено, то, несомненно, поддерживалось внутренним сознанием нечистоты и беззаконности своей жизни и смутным страхом перед будущим наказанием. Человек неохотно верит тому, что ему неприятно и чего он не желает, а лукавая мысль угодливо приходит ему на помощь, убеждая в противном. Эти причины отрицания духовных истин остаются неизменными и в настоящее время: грубо-животная, страстная жизнь, притупляющая духовное зрение и не позволяющая ему проникнуть за пределы чувственного, земного горизонта, и неприятное чувство неизбежной ответственности при допущении существования потустороннего мира и духовной жизни.
       
        Человек, преданный страстям, всегда с удовольствием и готовностью примет все аргументы, отрицающие загробную жизнь и связанное с ней мздовоздаяние, ибо тогда ему легче жить и грешить. Сознание неминуемой расплаты не висит над ним постоянной угрозой, и он сам готов убедить себя в том, что все это — лишь пустые страхи, придуманные кем-то, чтобы мешать ему наслаждаться. Если же человек желает сам себя обмануть, закрывая глаза на правду, то в конце концов это ему, конечно, удается.

Таковы общие причины неверия и религиозного отрицания, в том числе и отрицания духовной жизни, бессмертия и воскресения. Причины эти коренятся не в науке, на которую часто возводят этот несправедливый поклеп, а в самом человеке, в его греховности, чувственности, страстности, вызывающих, в свою очередь, извращение ума.

В Священном Писании во многих местах мы находим подтверждение истины бессмертия и воскресения из мертвых.

Я знаю, — говорит праведный Иов, — Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его (Иов. XIX, 25–27).

Оживут мертвецы Твои, — свидетельствует пророк Исайя, — восстанут мертвые тела! Воспрянйте и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов (Ис. XXVI, 19).

Та же вера в вечную жизнь была жива в Израиле и в позднейшую эпоху его истории — в эпоху Маккавеев. Один из мучеников Маккавеев мужественно исповедал эту веру и быв же при последнем издыхании, сказал: ты, мучитель, лишаешь нас настоящей жизни, но Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной (2 Мак. VII, 9).

Еще более таких свидетельств в Новом Завете.

В Евангелии от Иоанна читаем слова Самого Господа:

Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. V, 25).

Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин. VI, 54).

В рассказе о воскресении Лазаря мы находим новое подтверждение того же учения.

Иисус говорит Марфе: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет (Ин. XI, 23–25).

Апостол Павел в послании к Коринфянам удостоверяет:

Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его (I Кор. XV, 20–23).

В послании к Солунянам:

Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде (I Фес. IV, 16).

Обычным возражением против бессмертия человека служит указание на то, что в природе все разрушается. Ничто не вечно — все имеет свой конец. Человек также умирает в свое время, разлагается, нет никаких оснований думать, что душа его продолжает жить.

Если принять это возражение в таком голом, безусловном виде, то оно по существу несправедливо. В действительности, даже в материальном мире мы не наблюдаем нигде полного прекращения существования, обращения в ничто. Мы не знаем смерти как уничтожения: существует лишь переход из одной формы бытия в другую, и это одинаково верно как по отношению к материи, так и по отношению к силам разного рода, действующим в ней. В природе невозможно уничтожить ни одного кусочка материи, ни одного атома. Если вы сожжете в печи полено, то кажется, что оно уничтожилось, но это только кажется. На самом деле, сожженное полено превращается в дым, оседающий сажей в трубе, в уголь, в золу. Другими словами, здесь нет уничтожения, но есть лишь превращение материи из одного состояния в другое. Съела скотина траву — эта трава превращается в навоз, удобряющий землю и дающий новую жизнь новым растениям. И так везде и во всем. Ни одной пылинки мы не можем уничтожить вполне так, чтобы от нее не осталось и следа.

То же самое следует сказать и относительно сил, действующих в природе. Вот перед нами локомотив, готовый тронуться: в топке жарко горит огонь, в котле кипит вода. Что здесь происходит? Сила тепла переходит в силу пара, сила пара переходит в силу движения, но опять-таки нет уничтожения силы — есть только трансформация.

Одним словом, в природе общая сумма материи и энергии остается всегда одна и та же, и ни материя, ни сила не уничтожаются.

Если повсюду мы наблюдаем этот общий закон, то спрашивается, на каком основании мы можем допустить уничтожение человеческой души, обращение ее в ничто? Если тело человека не уничтожается, но лишь распадается в процессе гниения на составные химические элементы, то почему та сила, которая оживляла это тело и которую мы называем душою, должна составлять исключение из всеобъемлющего закона мировой экономики?