Свято-Покровський Голосіївський монастир

       
        Беседы на Евангелие от Марка (Глава ХIII, ст.14-37)
       
        Продолжая речь о последних днях и гибели Иерусалима, Господь дает несколько пророчеств, которые в своем буквальном значении, по-видимому, не могут быть отнесены непосредственно к судьбам Палестины и Иудейского народа. Таковы особенно стихи 24–27 данного отрывка XIII главы Евангелия от Марка, где говорится о необыкновенных знамениях на небе, о пришествии Спасителя, Сына Человеческого и об Ангелах, которые соберут избранников Его от края земли до края неба.
       
        В те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою. И тогда Он пошлет Ангелов Своих и соберет избранных Своих от четырех ветров, от края земли до края неба.

Так как в истории падения Иерусалима мы не находим событий, которые представляли бы несомненное осуществление этого пророчества, и явление Сына Человеческого в свое время не последовало, то большинство толковников относят эти слова не к разрушению Иерусалима, но ко времени кончины мира и Страшного Суда. В: пророческих словах Господа судьбы погибшей Палестины и еврейского народа переплетаются, таким образом, с будущей конечной судьбой всего мира, причем связь эта является настолько тесной, что пророчество, касающееся Иерусалима, может быть отнесено иногда даже буквально к последним дням вселенной. Возможность таких совпадений объясняется тем, что во всех катастрофах жизни — больших и малых, местных и всемирных — действуют одни и те же законы общественного разложения, ослабления религиозной веры и нравственного упадка. В силу одних и тех же причин и формы этих катастроф, этапы их развития и сопутствующие им явления — приблизительно одни и те же, с той лишь существенной разницей, что в катастрофах местных и частных разрушительные силы действуют сравнительно с меньшим направлением и не доходят до последней точки, то есть до окончательной гибели всего существующего. Вот почему история падения Иерусалима имеет характерное сходство с последними главами всемирной истории и может служить прообразом, или, как теперь говорят, прототипом гибели вселенной, и вот почему в картинах ближайших событий конца еврейского царства Спаситель мог указать Своим ученикам черты последней великой катастрофы конца мира и Страшного Суда.

Соединяя в Своих пророчествах два события — падение Иерусалима и Страшный Суд, — Господь, может быть, хотел дать Своим ученикам, а через них и всем Своим последователям, несомненное уверение в действительности последнего события. В самом деле, если все Его предсказания относительно судьбы Иерусалима исполнились с буквальной точностью, то не должны ли мы отсюда логически сделать заключение, что и вторая половина Его пророчества, касающаяся конечной судьбы мира, исполнится с такой же поразительной точностью? Для сомнений не может быть в данном случае никаких оснований, и только наше удивительное легкомыслие, пристрастие к земной жизни и скрытая боязнь омрачить беззаботную увлекательную суету земного существования мрачными призраками грядущей расплаты заставляют нас не думать о грозном будущем или оспаривать самый факт Страшного Суда с отчаянным, но бесплодным усилием.

А между тем, в общем ходе духовной жизни мысль о Страшном Суде и загробном мздовоздаянии имеет большое нравственное значение, особенно на первых ее ступенях, когда в человеческом сердце еще не развилась любовь к Богу, а в уме нет ясного понимания правильности духовной жизни и безусловной неизбежности ее законов. На этой ступени, когда человек еще духовно неразвит, мысль о наказании за грех является самым ответственным, а иногда единственным мотивом, который дает ему силу преодолеть искушение.

Об этом хорошо говорит святитель Иоанн Златоуст: «Возлюбленные, будем избегать порока и. избирать добродетель, дабы нам не посрамиться в день откровения дел. Всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, — говорит апостол Павел, — да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2 Кор. V, 10). Будем же, увещеваю вас, иметь в уме это судилище и представим, что оно теперь существует, что Судия сидит и все открывается и выставляется на вид. Ибо нам нужно будет не только предстать, но и открыться. Неужели вы не смущаетесь? Неужели не трепещете? Не решаемся ли мы лучше умереть, нежели открыть перед почтенными друзьями наше тайное преступление? Как же будем чувствовать себя тогда, когда грехи наши откроются перед всеми ангелами и всеми людьми и предстанут перед нашими глазами.

Обличу тя, — говорит Господь, — и представлю пред лицем твоим грехи твоя(Псал. XLIX, 21).

Будем же, увещеваю вас, внимать и вразумляться. Если ты будешь иметь огонь порочного пожелания, — представь огонь тамошнего мучения, и твой огонь погаснет. Если ты захочешь сказать что-нибудь непристойное, представь скрежет зубов, и страх послужит для тебя уздою. Если ты пожелаешь похитить что-нибудь чужое, припомни слова Судии: связавше ему руце. и нозе… вверзите во тьму кромешнюю (Мф. XXII, 13) и ты оставишь свое намерение. Если ты жесток и немилостив, — вспомни тех дев, у которых погасли светильники от недостатка елея, отчего они и лишились брачного чертога, и ты скоро будешь человеколюбивым. Если у тебя будет желание упиваться и роскошествовать — послушай богача, который говорил: посли Лазаря, да ома чит конец перста своего в воде и остудит язык мой и не получил желаемого (Лк. XVI, 24), — и тотчас же оставишь свою страсть. И все другие страсти ты можешь укротить таким образом».