Среди страшных мук и трудностей она чувствовала великое утешение от Бога. В случае с ней мы действительно говорим о мере святых, а не о чем-то обычном.
Однако однажды она как человек — или по Божию попущению — сказала: «Больше не могу! Я не выдерживаю! Боже, я не могу!» Муж унижал ее и телесно, и душевно: он не давал ей ходить в церковь, причаститься, был как демон. Дойдя до предела терпения, однажды ночью она так помолилась (а муж в тот день выгнал ее из комнаты за то, что она сказала ему, что хочет ходить в церковь) и услышала глас Божий в себе: «Хорошо, Я отниму это искушение, чтобы у тебя был мир». Со следующего дня муж ее постепенно начал добреть и через пятнадцать дней стал, как ягненок. И что же вышло? Молитва у нее постепенно затихла, и она ее потеряла. Муж говорил ей: «Ты хочешь ходить в церковь? Хорошо, ходи! Хочешь купить то-то и то-то, подать милостыню? Возьми и раздай!» Она говорила: «Слава Богу! То, чего я ждала, пришло, хоть и через 25 лет!»
Да, пришло, но она утратила Божие утешение. Бог не утешал ее, как раньше. Она лишилась молитвы, теплоты, которая у нее раньше была, не стало пламени, которое у нее было. «Ой, что же это происходит!» — и ее охватило отчаяние: а теперь? Что будет теперь? Другими словами, если будет утешение от мужа, то потеряю утешение от Бога? Поэтому она начала молиться: «Боже мой, что нам делать теперь?» Но что ей говорить? «Сделай моего мужа зверем?» Не может она такого сказать. А что сказать? Как бы там ни было, она молилась, молилась, после этого пришли другие искушения и так далее, и она заново открыла себя.
То же самое делали и святые. Почему они выбирали отдаленные места, где нет человеческого утешения? Потому что они по опыту знали, что чем больше у тебя человеческого утешения, тем меньше утешения от Бога. Отец Захария рассказывал мне о старце Софронии [2], что он говаривал: «Когда я жил в пустыне и у меня был один пакет молока для моих нужд, я говорил себе, что одного пакета молока мне хватит на три-четыре дня, на одну неделю. Что нужно сделать, чтобы получить еще один пакет? Пойти купить. Не простая ли это логика? А логика пустыни говорит другое: хочешь приобрести два пакета молока? Отдай пакет, который у тебя есть, и придут два. Другими словами, чтобы у меня было два пакета молока, я отдавал один, и Бог посылал мне два. Отдавал два, и Бог посылал мне четыре. Почему? Потому что там нет человеческой помощи, ты не в миру».
Никогда не забуду, как я в молодости жил в Капсале, на Святой Горе — там пустыня, стоят снега, зимой все мы оказывались заблокированными, невозможно было пойти проведать другого. В горах, в зарослях, по 10-15 дней ты не мог увидеться с соседом. Когда я говорю «сосед», я имею в виду какого-нибудь брата, живущего на большом расстоянии от тебя. Он, однако, твой сосед, поскольку ты видишься с ним изредка. Однажды мы взяли кое-какие вещи и отнесли их к одному старцу, который жил пониже нас. Он жил один. Это по-человечески — отнести ему чего-нибудь: немного растительного масла, других вещей. «Геронда, мы принесли тебе кое-чего!» — «Премного благодарен! Передайте благодарность вашему старцу!» Он откладывает часть принесенного. «Да это всё для тебя!» «Нет-нет! Вот этого хватит на сегодня!» «Ну хорошо, а завтра?» «Ну-у-у, завтра! Бог знает! Не надо на завтра!» И где обитал он? Не в городе, рядом с бакалеей, а в пустыне. Неоткуда было ему иметь на завтра. Но поскольку у него не было человеческой помощи, у него действительно была Божия помощь.
Это верно — по своему небольшому опыту говорю вам: как только по-человечески что-то невозможно, тогда вмешивается Бог. Однако это происходит, когда человек доходит до
крайнего предела своих сил, когда он больше уже не может, происходит встреча с Богом. Однако надо выдержать путь к крайнему пределу, не впасть в малодушие и не сказать: «Нет! Хватит!» — и отступить назад. Надо дойти туда, надо иметь эту силу, ждать и верить, что Бог там. А если начнешь делать другое, тогда лишишься утешения Божия. Знаете ли вы, что человек может утратить утешение от Бога и из-за самых обыкновенных вещей, на которые возлагает упование?.. Потому что Бог говорит, что сребролюбие — это грех, что уйма всего еще — грех. В чем суть? Суть в том, что это окрадывает наше сердце. Иметь деньги не грех и я говорю вам, что хотел бы стать миллионером, это не что-то плохое -иметь деньги, но они не должны окрадывать твое сердце. Если ты сумеешь остаться свободным и правильно управлять ими, тогда ты с легкостью войдешь в рай. Это ключ, открывающий дверь в рай, но этот же ключ открывает и дверь в ад. Вопрос не в деньгах, а в том, чтобы сердце человека не было окрадено, неважно чем: человеком, деньгами, человеческой славой, положением — всем чем угодно. Пусть это не окрадывает твоего сердца, чтобы оно оставалось с Богом.
И снова пример из монашеской жизни. На Святой Горе порой появлялись воры, которые обворовывали, грабили монахов и даже издевались над ними — были у нас подобные истории. Что же нам делать? Легче всего ограбить монаха: он один, в горах. И вот некий монах взял да и повесил хороший замок на дверь своей кельи… Но давайте сначала расскажу вам другую историю. Был один старец, наследник Хаджи-Георгия [3]. Пришли его грабить. У него были старинные иконы в келье. Связали ему руки, ноги, рот, чтобы не кричал. А он им сказал: «Прошу вас: прежде чем вы меня свяжете, отведите меня в церковь, и там свяжите меня». — «Зачем?» -«Чтобы я был в храме. И откройте мне книгу, когда свяжете меня, чтобы я до утра прочел службу, не пропустил ее!»
| Слово в день святого апостола Иоанна Богослова | <-- | --> | Митрополит Лимасольский Афанасий. Беседы. «Величайший опыт, который может получить человек» |
