Свято-Покровский Голосеевский монастырь

       
        Выходим из храма с подругой, а нас нагоняет пенсионерка, тоже желающая рассказать о помощи святых.
       
        – Святой Антипа, запомните, помогает от зубов, – наставляла она нас, – а великомученик Пантелеимон – от электричества.
       
        – Как-как? – засмеялась подруга. – От электричества?
       
        – А вы не смейтесь, – сказала старушка. – Я из опыта говорю.
       
        Опыт же был такой. Сломался у бабушки электросчётчик, и как платить за электричество, было непонятно. Отнесла она заявку на ремонт в Энергонадзор, там пообещали прислать электрика. Месяц прошёл, потом полгода, а электрика нет и нет. Старушка уже несколько раз ходила к главному начальнику энергетиков, но тот разговаривал сразу по трём телефонам и лишь нервно отмахивался: «Знаю, пришлём. Не доставайте меня!» В общем, полгода пенсионерка не платила за электричество, ужасаясь нарастающему и уже огромному долгу. Конечно, она пробовала откладывать с пенсии, но после перенесённого в ту пору инфаркта откладывать не получалось. Врач в поликлинике выписывал ей столько лекарств, что на них уходило полпенсии. Без лекарств болело сердце. А с лекарствами не получалось копить.
       
        Тем не менее, однажды утром старушка решила отказаться от лекарств, чтобы заплатить за электричество, и стала читать акафист великомученику Пантелеимону, умоляя его о помощи.

– Мне 80 лет, Пантелеимон милостивый, – говорила она святому, – умру я скоро. А меня мама с детства учила, что неотданный долг страшней воровства. «Грехи, – говорила мама, – Господь, возможно, простит, а долги утянут душу на воровское мытарство». Я не воровка, дорогой Пантелеимон. Помоги мне, миленький, продержаться без лекарств.

Только кончила старушка читать акафист, как позвонили в дверь и в дом вошла бригада электриков, объявив с порога:

– Проводим плановую замену старых электросчётчиков на новые. Не волнуйтесь, бабулечка, это бесплатно. А ваш антиквариат давно пора на помойку снести.

– Я же полгода не платила за свет, – повинилась старушка.

– Хуже того, – сказала весёлая женщина-инспектор, – вы нам справку об инвалидности не принесли. Хорошо, хоть из собеса догадались прислать. Вам по инвалидности льгота положена, а у вас уже год переплата идёт. Деньги, к сожалению, вернуть не можем, но эта сумма на будущее в уплату пойдёт.

– Милость явил святой Пантелеимон, и я теперь умру без долгов, – завершила свой рассказ старушка.

* * *

Возвращались мы с подругой домой и всё вспоминали эту старушку в белоснежной и аккуратно заштопанной блузке. Она была из того поколения, в котором не стыдились жить в долг лишь авантюристы и моты. Даже люди скромного достатка предпочитали придерживаться правила: «По одёжке протягивай ножки». Брали взаймы только в крайнем случае, да и то с великой опаской: вдруг внезапно умрёшь, не успев расплатиться, и попадёт твоя душенька на воровское мытарство? Помню ещё дореволюционный рассказ о шамординской монахине, которая после смерти являлась сёстрам, говоря, что она застряла на мытарствах, потому что взяла у прихожанки в долг 10 копеек и не вернула их. И только после того, как сёстры разыскали прихожанку, возвратив долг, усопшая перестала являться.

Но всё это в прошлом. А сегодня люди охотно берут кредиты для покупки предметов роскоши, не подозревая, что попадают в хитрую долговую ловушку. Знаю лично двух бездомных горемычных скитальцев, вынужденных продать свои квартиры, чтобы расплатиться с долгами по кредитам.

– Ох, сегодня же верну все долги, тем более что батюшка Серафим Саровский так чудесно помог, – сказала подружка и раскрыла набитую деньгами сумку. – Смотри!

– Ты что, банк ограбила? – спросила я, зная, что подруга-библиотекарь уже за неделю до получки начинает одалживаться, и слава Богу, что помогает сын, добавляя к нищенской зарплате мамы свои обязательные сто долларов.

– Ты мне не веришь, – продолжала подруга, – а я сегодня утром помолилась Серафиму Саровскому и пошла в обменник разменять сто долларов. А батюшка Серафим Саровский вон какую уйму денег преподнёс! Тут, наверно, на тысячу долларов, не пересчитывала ещё.

Как сто долларов превратилась в тысячу, было понятно – наверняка ошибка кассира, поставившего лишний ноль на автомате, пересчитывающем купюры. Нет-нет, моя подруга – человек щепетильно честный и никогда не возьмёт чужого, но есть у неё вот какая особенность. Прочитала она однажды Житие преподобного Серафима Саровского и воскликнула в восторге: «Всё, избираю своим небесным покровителем дивного старца Серафима Саровского!» С тех пор и пошло: дали ей должность старшего библиотекаря – это батюшка Серафим похлопотал за неё в верхах. А если повезло купить в сэконд-хэнде буквально за копейки абсолютно новое роскошное пальто, то это опять же чудо по молитвам преподобного Серафима. Словом, как же не взять деньги, если ей сам святой Серафим преподнёс?

Уличать подругу в присвоении чужих денег было неловко. Но она сама вдруг сказала испуганно:

– Господи, да я же чужие деньги взяла. Бежим скорее в обменник!

Обменный пункт был уже закрыт, но внутри кто-то всхлипывал и возился. Стучали мы с подругой, стучали, и уже собрались уходить, когда из дверей выглянула молоденькая зарёванная кассирша. Она сначала даже не поняла, что ей собираются вернуть деньги, выкрикивая в слезах, что зря хозяин обозвал её воровкой, а она никогда, ни разу, ни копеечки!.. В общем, потом она бросилась целовать нам руки и мы вынуждены были бежать.

Из Москвы я тогда уехала, и увиделись мы с подругой лишь через три года.

– Как теперь, – спрашиваю при встрече, – преподобный Серафим даёт тебе денежки?

– Даёт, – ответила она. – По шее даёт. Недавно попросила старца Серафима, чтобы Господь по его молитвам даровал мне смирение. И меня сразу все так засмиряли, что еле живая приползла на исповедь. А батюшка – нет чтоб утешить, цитирует Исаака Сирина: «Проси у Господа драгоценного». Погоди, сейчас зачитаю.

И подруга зачитала мне слова преподобного Исаака Сирина: «Проси у Господа драгоценного, чтобы не оскорбить Его ничтожностью и суетностью просьбы своей. Елисей просил у Бога сугубой благодати, бывшей в пророке Илии, и был возвеличен… Израиль же просил мяс египетских, и был посрамлен».

– Батюшка, говорю, я маленький человек с маленькой зарплатой, – продолжала подруга. – Вот и прошу у Господа египетских мяс, то есть прибавки к зарплате. Где мне дотянуться до великих святых?

– А батюшка что?

– А батюшка твердит своё: «Проси у Господа драгоценного – смирения и спасения». Нет уж, знаю теперь, как просить смирения – приподнимет, прихлопнет, и каюк котёнку.

Вот так мы и общаемся с подругой с перерывами в несколько лет. В последний раз она сказала:

– Знаешь, познакомилась я с одной несчастной женщиной. Они с мужем оба некрасивые и перед рождением ребёнка молили Господа, чтобы даровал им красивое дитя. И родился у них сын неописуемой красоты, но глухой и больной. А может, действительно надо просить у Господа смирения и спасения, а то вымолишь неизвестно что?

А ещё подруга сказала грустно:

– Люди в церкви меняются в лучшую сторону, а я чем дальше, тем хуже и грешней становлюсь.

Впрочем, это обычный путь, когда человек острее, чем прежде, чувствует повреждённость лжеименного разума и множество незамечаемых раньше грехов. А как же радостно всё начиналось, и мы с подругой бегали от одной чудотворной иконы к другой, дивясь изобилию Божьих чудес, случавшихся также и с нами!

А может, это было дано для того, чтобы возмужала душа для борьбы со страстями и взалкала уже не «мяс египетских», но того главного и драгоценного, когда хочется молиться словами: «Спаси мя, Господи, ими же веси судьбами»? Во всяком случае, именно так молится теперь моя подруга.